Начнем с того, что месячные в древности и сейчас — немного разные явления. В первую очередь потому, что устойчивый цикл был скорее редкостью, чем нормой. Плохое питание и недостаток витаминов приводили к нарушению гормонального баланса, а это, в свою очередь, приводило к нарушению менструального цикла. Месячные могли и вовсе прекратиться, если женщина была сильно истощена.

Тампоны и Древний Египет

Очень часто в интернете можно встретить утверждение, будто бы тампоны были известны еще древним египтянам. Упоминают в этом контексте и Гиппократа, «отца медицины», который якобы упоминал небольшие деревянные палочки, обернутые в мягкий лен, которые женщины вставляли во влагалище.

Доктор Хелен Кинг, которая посвятила изучению менструаций в историческом разрезе много лет, утверждает , что оригинальная цитата Гиппократа так и не была найдена, а миф широко использовался в рекламных кампаниях известных брендов — производителей средств личной гигиены для женщин.

Популярное

То же касается и утверждений о тампонах в Древнем Египте и Греции. А вот свидетельства того, что римлянки крепили на белье subligaculum — впитывающие хлопковые прокладки — имеются.

Средневековье

Если очень коротко ответить на вопрос, что делали женщины вплоть до XIX века во время месячных, то ответ будет такой: ничего. Большая часть европеек не носили белья, так что и крепить ткань было некуда.

Впрочем, исключения тоже имелись. Альтернативным методом« для богатых» были тряпичные« прокладки», которые крепились между ног с помощью специального пояса, который крепился вокруг талии. Например, нам известно, что Елизавета I, королева Англии, владела тремя черными шелковыми поясами.

« Цивилизованный» подход к своей гигиене предполагал также кусочки ткани, которые засовывали во влагалище, чтобы приостановить кровотечение. Но большинство женщин просто позволяли крови вытекать из себя естественным путем. Это, судя по всему, если верить записям, никого не удивляло.

Лаура Клостерман Кидд(Laura Klosterman Kidd), эксперт по этому вопросу, изучила 17 женских дневников и писем с рекомендациями, что паковать с собой в поездку. Она не встретила ни одного упоминания предметов, которые хоть чем-то могли облегчить жизнь женщины в этот период.

1800

Ничего не изменилось. Немецкий доктор в 1899 году писал: «Это совершенно омерзительно — кровить на свою сорочку, а затем носить ее от четырех до восьми дней, это может легко привести к инфекциям».

Да, некоторые женщины действительно использовали« менструальные ткани», но большая часть женщин не могли себе позволить такое дорогое удовольствие.

При этом женщинам« в эти дни», к примеру, запрещалось работать на фабриках, особенно пищевых, — считалось, что они могут« отравить» продукты.

1900

Белье надежно крепилось на так называемый гигиенической пояс. Первая реклама, демонстрирующая одноразовые салфетки, появилась в США в 1888 году. До этого момента любая реклама, затрагивающая тему менструаций, считалась табуированной.

Продукт не привлек потребительниц и был снят с производства.

1920

Женщины так же использовали гигиенический пояс, но на этот раз согласились на одноразовые подложки. Медсестры Первой мировой войны обнаружили впитывающие свойства особой медицинской бумаги — они использовали ее для впитывания крови из открытых ран, но и для менструальной крови они вполне годились.

Вдохновившись этой идеей, Кимберли Кларк изобрела Kotex — первые одноразовые салфетки для менструаций.

1930

Появляются первые тампоны с картонным аппликатором. В 1934 году компания Tampax вывела на рынок свой продукт. Его рекомендовали к использованию только замужним женщинам, потому что повсеместно считалось, что тампоны подходят только тем женщинам, кто уже лишился девственности.

1940

Война, женщинам приходится много двигаться, нет времени на заминки. Так появляется первый тампон без аппликатора. В период с 1936 по 1943 год потребление тампонов возросло в пять раз.

1950

Время назад. И снова гигиенический пояс, а о месячных — ни слова. Женщины должны молчать об этом неудобном периоде своей жизни. Но вот оправданием для отказа от домашней работы менструация служить не должна.

1960

Тряпичные прокладки, которые можно мыть. Время борьбы за женские права почти ничего не изменило в отношении к месячным.

«Доченька, я тебе собрала узелок. Уходи… Уходи… У тебя еще две младших сестры растут. Кто их замуж возьмет? Все знают, что ты четыре года была на фронте, с мужчинами…». Правда про женщин на войне, о которой не писали в газетах…
Ко Дню Победы блогер radulova опубликовала воспоминания женщин-ветеранов из книги Светланы Алексиевич.

“Ехали много суток… Вышли с девочками на какой-то станции с ведром, чтобы воды набрать. Оглянулись и ахнули: один за одним шли составы, и там одни девушки. Поют. Машут нам – кто косынками, кто пилотками. Стало понятно: мужиков не хватает, полегли они, в земле. Или в плену. Теперь мы вместо них… Мама написала мне молитву. Я положила ее в медальон. Может, и помогло – я вернулась домой. Я перед боем медальон целовала…”

“Один раз ночью разведку боем на участке нашего полка вела целая рота. К рассвету она отошла, а с нейтральной полосы послышался стон. Остался раненый. “Не ходи, убьют, – не пускали меня бойцы, – видишь, уже светает”. Не послушалась, поползла. Нашла раненого, тащила его восемь часов, привязав ремнем за руку. Приволокла живого. Командир узнал, объявил сгоряча пять суток ареста за самовольную отлучку. А заместитель командира полка отреагировал по-другому: “Заслуживает награды”. В девятнадцать лет у меня была медаль “За отвагу”. В девятнадцать лет поседела. В девятнадцать лет в последнем бою были прострелены оба легких, вторая пуля прошла между двух позвонков. Парализовало ноги… И меня посчитали убитой… В девятнадцать лет… У меня внучка сейчас такая. Смотрю на нее – и не верю. Дите!”

“У меня было ночное дежурство… Зашла в палату тяжелораненых. Лежит капитан… Врачи предупредили меня перед дежурством, что ночью он умрет… Не дотянет до утра… Спрашиваю его: “Ну, как? Чем тебе помочь?” Никогда не забуду… Он вдруг улыбнулся, такая светлая улыбка на измученном лице: “Расстегни халат… Покажи мне свою грудь… Я давно не видел жену…” Мне стало стыдно, я что-то там ему отвечала. Ушла и вернулась через час. Он лежит мертвый. И та улыбка у него на лице…”

…………………………………………………………………….

“И когда он появился третий раз, это же одно мгновенье – то появится, то скроется, – я решила стрелять. Решилась, и вдруг такая мысль мелькнула: это же человек, хоть он враг, но человек, и у меня как-то начали дрожать руки, по всему телу пошла дрожь, озноб. Какой-то страх… Ко мне иногда во сне и сейчас возвращается это ощущение… После фанерных мишеней стрелять в живого человека было трудно. Я же его вижу в оптический прицел, хорошо вижу. Как будто он близко… И внутри у меня что-то противится… Что-то не дает, не могу решиться. Но я взяла себя в руки, нажала спусковой крючок… Не сразу у нас получилось. Не женское это дело – ненавидеть и убивать. Не наше… Надо было себя убеждать. Уговаривать…”

“И девчонки рвались на фронт добровольно, а трус сам воевать не пойдет. Это были смелые, необыкновенные девчонки. Есть статистика: потери среди медиков переднего края занимали второе место после потерь в стрелковых батальонах. В пехоте. Что такое, например, вытащить раненого с поля боя? Я вам сейчас расскажу… Мы поднялись в атаку, а нас давай косить из пулемета. И батальона не стало. Все лежали. Они не были все убиты, много раненых. Немцы бьют, огня не прекращают. Совсем неожиданно для всех из траншеи выскакивает сначала одна девчонка, потом вторая, третья… Они стали перевязывать и оттаскивать раненых, даже немцы на какое-то время онемели от изумления. К часам десяти вечера все девчонки были тяжело ранены, а каждая спасла максимум два-три человека. Награждали их скупо, в начале войны наградами не разбрасывались. Вытащить раненого надо было вместе с его личным оружием. Первый вопрос в медсанбате: где оружие? В начале войны его не хватало. Винтовку, автомат, пулемет – это тоже надо было тащить. В сорок первом был издан приказ номер двести восемьдесят один о представлении к награждению за спасение жизни солдат: за пятнадцать тяжелораненых, вынесенных с поля боя вместе с личным оружием – медаль “За боевые заслуги”, за спасение двадцати пяти человек – орден Красной Звезды, за спасение сорока – орден Красного Знамени, за спасение восьмидесяти – орден Ленина. А я вам описал, что значило спасти в бою хотя бы одного… Из-под пуль…”

“Что в наших душах творилось, таких людей, какими мы были тогда, наверное, больше никогда не будет. Никогда! Таких наивных и таких искренних. С такой верой! Когда знамя получил наш командир полка и дал команду: “Полк, под знамя! На колени!”, все мы почувствовали себя счастливыми. Стоим и плачем, у каждой слезы на глазах. Вы сейчас не поверите, у меня от этого потрясения весь мой организм напрягся, моя болезнь, а я заболела “куриной слепотой”, это у меня от недоедания, от нервного переутомления случилось, так вот, моя куриная слепота прошла. Понимаете, я на другой день была здорова, я выздоровела, вот через такое потрясение всей души…”

…………………………………………

“Меня ураганной волной отбросило к кирпичной стене. Потеряла сознание… Когда пришла в себя, был уже вечер. Подняла голову, попробовала сжать пальцы – вроде двигаются, еле-еле продрала левый глаз и пошла в отделение, вся в крови. В коридоре встречаю нашу старшую сестру, она не узнала меня, спросила: “Кто вы? Откуда?” Подошла ближе, ахнула и говорит: “Где тебя так долго носило, Ксеня? Раненые голодные, а тебя нет”. Быстро перевязали голову, левую руку выше локтя, и я пошла получать ужин. В глазах темнело, пот лился градом. Стала раздавать ужин, упала. Привели в сознание, и только слышится: “Скорей! Быстрей!” И опять – “Скорей! Быстрей!” Через несколько дней у меня еще брали для тяжелораненых кровь”.

“Мы же молоденькие совсем на фронт пошли. Девочки. Я за войну даже подросла. Мама дома померила… Я подросла на десять сантиметров…”

……………………………………

“Организовали курсы медсестер, и отец отвел нас с сестрой туда. Мне – пятнадцать лет, а сестре – четырнадцать. Он говорил: “Это все, что я могу отдать для победы. Моих девочек…” Другой мысли тогда не было. Через год я попала на фронт…”

……………………………………

“У нашей матери не было сыновей… А когда Сталинград был осажден, добровольно пошли на фронт. Все вместе. Вся семья: мама и пять дочерей, а отец к этому времени уже воевал…”

………………………………………..

“Меня мобилизовали, я была врач. Я уехала с чувством долга. А мой папа был счастлив, что дочь на фронте. Защищает Родину. Папа шел в военкомат рано утром. Он шел получать мой аттестат и шел рано утром специально, чтобы все в деревне видели, что дочь у него на фронте…”

……………………………………….

“Помню, отпустили меня в увольнение. Прежде чем пойти к тете, я зашла в магазин. До войны страшно любила конфеты. Говорю:
- Дайте мне конфет.
Продавщица смотрит на меня, как на сумасшедшую. Я не понимала: что такое – карточки, что такое – блокада? Все люди в очереди повернулись ко мне, а у меня винтовка больше, чем я. Когда нам их выдали, я посмотрела и думаю: “Когда я дорасту до этой винтовки?” И все вдруг стали просить, вся очередь:
- Дайте ей конфет. Вырежьте у нас талоны.
И мне дали”.

“И у меня впервые в жизни случилось… Наше… Женское… Увидела я у себя кровь, как заору:
- Меня ранило…
В разведке с нами был фельдшер, уже пожилой мужчина. Он ко мне:
- Куда ранило?
- Не знаю куда… Но кровь…
Мне он, как отец, все рассказал… Я ходила в разведку после войны лет пятнадцать. Каждую ночь. И сны такие: то у меня автомат отказал, то нас окружили. Просыпаешься – зубы скрипят. Вспоминаешь – где ты? Там или здесь?”

…………………………………………..

“Уезжала я на фронт материалисткой. Атеисткой. Хорошей советской школьницей уехала, которую хорошо учили. А там… Там я стала молиться… Я всегда молилась перед боем, читала свои молитвы. Слова простые… Мои слова… Смысл один, чтобы я вернулась к маме и папе. Настоящих молитв я не знала, и не читала Библию. Никто не видел, как я молилась. Я – тайно. Украдкой молилась. Осторожно. Потому что… Мы были тогда другие, тогда жили другие люди. Вы – понимаете?”

“Формы на нас нельзя было напастись: всегда в крови. Мой первый раненый – старший лейтенант Белов, мой последний раненый – Сергей Петрович Трофимов, сержант минометного взвода. В семидесятом году он приезжал ко мне в гости, и дочерям я показала его раненую голову, на которой и сейчас большой шрам. Всего из-под огня я вынесла четыреста восемьдесят одного раненого. Кто-то из журналистов подсчитал: целый стрелковый батальон… Таскали на себе мужчин, в два-три раза тяжелее нас. А раненые они еще тяжелее. Его самого тащишь и его оружие, а на нем еще шинель, сапоги. Взвалишь на себя восемьдесят килограммов и тащишь. Сбросишь… Идешь за следующим, и опять семьдесят-восемьдесят килограммов… И так раз пять-шесть за одну атаку. А в тебе самой сорок восемь килограммов – балетный вес. Сейчас уже не верится…”

……………………………………

“Я потом стала командиром отделения. Все отделение из молодых мальчишек. Мы целый день на катере. Катер небольшой, там нет никаких гальюнов. Ребятам по необходимости можно через борт, и все. Ну, а как мне? Пару раз я до того дотерпелась, что прыгнула прямо за борт и плаваю. Они кричат: “Старшина за бортом!” Вытащат. Вот такая элементарная мелочь… Но какая это мелочь? Я потом лечилась…

………………………………………

“Вернулась с войны седая. Двадцать один год, а я вся беленькая. У меня тяжелое ранение было, контузия, я плохо слышала на одно ухо. Мама меня встретила словами: “Я верила, что ты придешь. Я за тебя молилась день и ночь”. Брат на фронте погиб. Она плакала: “Одинаково теперь – рожай девочек или мальчиков”.

“А я другое скажу… Самое страшное для меня на войне – носить мужские трусы. Вот это было страшно. И это мне как-то… Я не выражусь… Ну, во-первых, очень некрасиво… Ты на войне, собираешься умереть за Родину, а на тебе мужские трусы. В общем, ты выглядишь смешно. Нелепо. Мужские трусы тогда носили длинные. Широкие. Шили из сатина. Десять девочек в нашей землянке, и все они в мужских трусах. О, Боже мой! Зимой и летом. Четыре года… Перешли советскую границу… Добивали, как говорил на политзанятиях наш комиссар, зверя в его собственной берлоге. Возле первой польской деревни нас переодели, выдали новое обмундирование и… И! И! И! Привезли в первый раз женские трусы и бюстгальтеры. За всю войну в первый раз. Ха-а-а… Ну, понятно… Мы увидели нормальное женское белье… Почему не смеешься? Плачешь… Ну, почему?”

……………………………………..

“В восемнадцать лет на Курской Дуге меня наградили медалью “За боевые заслуги” и орденом Красной Звезды, в девятнадцать лет – орденом Отечественной войны второй степени. Когда прибывало новое пополнение, ребята были все молодые, конечно, они удивлялись. Им тоже по восемнадцать-девятнадцать лет, и они с насмешкой спрашивали: “А за что ты получила свои медали?” или “А была ли ты в бою?” Пристают с шуточками: “А пули пробивают броню танка?” Одного такого я потом перевязывала на поле боя, под обстрелом, я и фамилию его запомнила – Щеголеватых. У него была перебита нога. Я ему шину накладываю, а он у меня прощения просит: “Сестричка, прости, что я тебя тогда обидел…”

“Замаскировались. Сидим. Ждем ночи, чтобы все-таки сделать попытку прорваться. И лейтенант Миша Т., комбат был ранен, и он выполнял обязанности комбата, лет ему было двадцать, стал вспоминать, как он любил танцевать, играть на гитаре. Потом спрашивает:
- Ты хоть пробовала?
- Чего? Что пробовала? – А есть хотелось страшно.
- Не чего, а кого… Бабу!
А до войны пирожные такие были. С таким названием.
- Не-е-ет…
- И я тоже еще не пробовал. Вот умрешь и не узнаешь, что такое любовь… Убьют нас ночью…
- Да пошел ты, дурак! – До меня дошло, о чем он.
Умирали за жизнь, еще не зная, что такое жизнь. Обо всем еще только в книгах читали. Я кино про любовь любила…”

…………………………………………

“Она заслонила от осколка мины любимого человека. Осколки летят – это какие-то доли секунды… Как она успела? Она спасла лейтенанта Петю Бойчевского, она его любила. И он остался жить. Через тридцать лет Петя Бойчевский приехал из Краснодара и нашел меня на нашей фронтовой встрече, и все это мне рассказал. Мы съездили с ним в Борисов и разыскали ту поляну, где Тоня погибла. Он взял землю с ее могилы… Нес и целовал… Было нас пять, конаковских девчонок… А одна я вернулась к маме…”

……………………………………………

“Был организован Отдельный отряд дымомаскировки, которым командовал бывший командир дивизиона торпедных катеров капитан-лейтенант Александр Богданов. Девушки, в основном, со средне-техническим образованием или после первых курсов института. Наша задача – уберечь корабли, прикрывать их дымом. Начнется обстрел, моряки ждут: “Скорей бы девчата дым повесили. С ним поспокойнее”. Выезжали на машинах со специальной смесью, а все в это время прятались в бомбоубежище. Мы же, как говорится, вызывали огонь на себя. Немцы ведь били по этой дымовой завесе…”

“Перевязываю танкиста… Бой идет, грохот. Он спрашивает: “Девушка, как вас зовут?” Даже комплимент какой-то. Мне так странно было произносить в этом грохоте, в этом ужасе свое имя – Оля”.

………………………………………

“И вот я командир орудия. И, значит, меня – в тысяча триста пятьдесят седьмой зенитный полк. Первое время из носа и ушей кровь шла, расстройство желудка наступало полное… Горло пересыхало до рвоты… Ночью еще не так страшно, а днем очень страшно. Кажется, что самолет прямо на тебя летит, именно на твое орудие. На тебя таранит! Это один миг… Сейчас он всю, всю тебя превратит ни во что. Все – конец!”

…………………………………….

“И пока меня нашли, я сильно отморозила ноги. Меня, видимо, снегом забросало, но я дышала, и образовалось в снегу отверстие… Такая трубка… Нашли меня санитарные собаки. Разрыли снег и шапку-ушанку мою принесли. Там у меня был паспорт смерти, у каждого были такие паспорта: какие родные, куда сообщать. Меня откопали, положили на плащ-палатку, был полный полушубок крови… Но никто не обратил внимания на мои ноги… Шесть месяцев я лежала в госпитале. Хотели ампутировать ногу, ампутировать выше колена, потому что начиналась гангрена. И я тут немножко смалодушничала, не хотела оставаться жить калекой. Зачем мне жить? Кому я нужна? Ни отца, ни матери. Обуза в жизни. Ну, кому я нужна, обрубок! Задушусь…”

………………………………………

“Там же получили танк. Мы оба были старшими механиками-водителями, а в танке должен быть только один механик-водитель. Командование решило назначить меня командиром танка “ИС-122″, а мужа – старшим механиком-водителем. И так мы дошли до Германии. Оба ранены. Имеем награды. Было немало девушек-танкисток на средних танках, а вот на тяжелом – я одна”.

“Нам сказали одеть все военное, а я метр пятьдесят. Влезла в брюки, и девочки меня наверху ими завязали”.

…………………………………..

“Пока он слышит… До последнего момента говоришь ему, что нет-нет, разве можно умереть. Целуешь его, обнимаешь: что ты, что ты? Он уже мертвый, глаза в потолок, а я ему что-то еще шепчу… Успокаиваю… Фамилии вот стерлись, ушли из памяти, а лица остались… ”

…………………………………

“У нас попала в плен медсестра… Через день, когда мы отбили ту деревню, везде валялись мертвые лошади, мотоциклы, бронетранспортеры. Нашли ее: глаза выколоты, грудь отрезана… Ее посадили на кол… Мороз, и она белая-белая, и волосы все седые. Ей было девятнадцать лет. В рюкзаке у нее мы нашли письма из дома и резиновую зеленую птичку. Детскую игрушку…”

……………………………….

“Под Севском немцы атаковали нас по семь-восемь раз в день. И я еще в этот день выносила раненых с их оружием. К последнему подползла, а у него рука совсем перебита. Болтается на кусочках… На жилах… В кровище весь… Ему нужно срочно отрезать руку, чтобы перевязать. Иначе никак. А у меня нет ни ножа, ни ножниц. Сумка телепалась-телепалась на боку, и они выпали. Что делать? И я зубами грызла эту мякоть. Перегрызла, забинтовала… Бинтую, а раненый: “Скорей, сестра. Я еще повоюю”. В горячке…”

“Я всю войну боялась, чтобы ноги не покалечило. У меня красивые были ноги. Мужчине – что? Ему не так страшно, если даже ноги потеряет. Все равно – герой. Жених! А женщину покалечит, так это судьба ее решится. Женская судьба…”

…………………………………

“Мужчины разложат костер на остановке, трясут вшей, сушатся. А нам где? Побежим за какое-нибудь укрытие, там и раздеваемся. У меня был свитерочек вязаный, так вши сидели на каждом миллиметре, в каждой петельке. Посмотришь, затошнит. Вши бывают головные, платяные, лобковые… У меня были они все…”

………………………………….

“Под Макеевкой, в Донбассе, меня ранило, ранило в бедро. Влез вот такой осколочек, как камушек, сидит. Чувствую – кровь, я индивидуальный пакет сложила и туда. И дальше бегаю, перевязываю. Стыдно кому сказать, ранило девчонку, да куда – в ягодицу. В попу… В шестнадцать лет это стыдно кому-нибудь сказать. Неудобно признаться. Ну, и так я бегала, перевязывала, пока не потеряла сознание от потери крови. Полные сапоги натекло…”

………………………………….

“Приехал врач, сделали кардиограмму, и меня спрашивают:
- Вы когда перенесли инфаркт?
- Какой инфаркт?
- У вас все сердце в рубцах.
А эти рубцы, видно, с войны. Ты заходишь над целью, тебя всю трясет. Все тело покрывается дрожью, потому что внизу огонь: истребители стреляют, зенитки расстреливают… Летали мы в основном ночью. Какое-то время нас попробовали посылать на задания днем, но тут же отказались от этой затеи. Наши “По-2″ подстреливали из автомата… Делали до двенадцати вылетов за ночь. Я видела знаменитого летчика-аса Покрышкина, когда он прилетал из боевого полета. Это был крепкий мужчина, ему не двадцать лет и не двадцать три, как нам: пока самолет заправляли, техник успевал снять с него рубашку и выкрутить. С нее текло, как будто он под дождем побывал. Теперь можете легко себе представить, что творилось с нами. Прилетишь и не можешь даже из кабины выйти, нас вытаскивали. Не могли уже планшет нести, тянули по земле”.

………………………………

“Мы стремились… Мы не хотели, чтобы о нас говорили: “Ах, эти женщины!” И старались больше, чем мужчины, мы еще должны были доказать, что не хуже мужчин. А к нам долго было высокомерное, снисходительное отношение: “Навоюют эти бабы…”

“Три раза раненая и три раза контуженная. На войне кто о чем мечтал: кто домой вернуться, кто дойти до Берлина, а я об одном загадывала – дожить бы до дня рождения, чтобы мне исполнилось восемнадцать лет. Почему-то мне страшно было умереть раньше, не дожить даже до восемнадцати. Ходила я в брюках, в пилотке, всегда оборванная, потому что всегда на коленках ползешь, да еще под тяжестью раненого. Не верилось, что когда-нибудь можно будет встать и идти по земле, а не ползти. Это мечта была! Приехал как-то командир дивизии, увидел меня и спрашивает: “А что это у вас за подросток? Что вы его держите? Его бы надо послать учиться”.

…………………………………

“Мы были счастливы, когда доставали котелок воды вымыть голову. Если долго шли, искали мягкой травы. Рвали ее и ноги… Ну, понимаете, травой смывали… Мы же свои особенности имели, девчонки… Армия об этом не подумала… Ноги у нас зеленые были… Хорошо, если старшина был пожилой человек и все понимал, не забирал из вещмешка лишнее белье, а если молодой, обязательно выбросит лишнее. А какое оно лишнее для девчонок, которым надо бывает два раза в день переодеться. Мы отрывали рукава от нижних рубашек, а их ведь только две. Это только четыре рукава…”

“Идем… Человек двести девушек, а сзади человек двести мужчин. Жара стоит. Жаркое лето. Марш бросок – тридцать километров. Жара дикая… И после нас красные пятна на песке… Следы красные… Ну, дела эти… Наши… Как ты тут что спрячешь? Солдаты идут следом и делают вид, что ничего не замечают… Не смотрят под ноги… Брюки на нас засыхали, как из стекла становились. Резали. Там раны были, и все время слышался запах крови. Нам же ничего не выдавали… Мы сторожили: когда солдаты повесят на кустах свои рубашки. Пару штук стащим… Они потом уже догадывались, смеялись: “Старшина, дай нам другое белье. Девушки наше забрали”. Ваты и бинтов для раненых не хватало… А не то, что… Женское белье, может быть, только через два года появилось. В мужских трусах ходили и майках… Ну, идем… В сапогах! Ноги тоже сжарились. Идем… К переправе, там ждут паромы. Добрались до переправы, и тут нас начали бомбить. Бомбежка страшнейшая, мужчины – кто куда прятаться. Нас зовут… А мы бомбежки не слышим, нам не до бомбежки, мы скорее в речку. К воде… Вода! Вода! И сидели там, пока не отмокли… Под осколками… Вот оно… Стыд был страшнее смерти. И несколько девчонок в воде погибло…”

“Наконец получили назначение. Привели меня к моему взводу… Солдаты смотрят: кто с насмешкой, кто со злом даже, а другой так передернет плечами – сразу все понятно. Когда командир батальона представил, что вот, мол, вам новый командир взвода, все сразу взвыли: “У-у-у-у…” Один даже сплюнул: “Тьфу!” А через год, когда мне вручали орден Красной Звезды, эти же ребята, кто остался в живых, меня на руках в мою землянку несли. Они мной гордились”.

……………………………………..

“Ускоренным маршем вышли на задание. Погода была теплая, шли налегке. Когда стали проходить позиции артиллеристов-дальнобойщиков, вдруг один выскочил из траншеи и закричал: “Воздух! Рама!” Я подняла голову и ищу в небе “раму”. Никакого самолета не обнаруживаю. Кругом тихо, ни звука. Где же та “рама”? Тут один из моих саперов попросил разрешения выйти из строя. Смотрю, он направляется к тому артиллеристу и отвешивает ему оплеуху. Не успела я что-нибудь сообразить, как артиллерист закричал: “Хлопцы, наших бьют!” Из траншеи повыскакивали другие артиллеристы и окружили нашего сапера. Мой взвод, не долго думая, побросал щупы, миноискатели, вещмешки и бросился к нему на выручку. Завязалась драка. Я не могла понять, что случилось? Почему взвод ввязался в драку? Каждая минута на счету, а тут такая заваруха. Даю команду: “Взвод, стать в строй!” Никто не обращает на меня внимания. Тогда я выхватила пистолет и выстрелила в воздух. Из блиндажа выскочили офицеры. Пока всех утихомирили, прошло значительное время. Подошел к моему взводу капитан и спросил: “Кто здесь старший?” Я доложила. У него округлились глаза, он даже растерялся. Затем спросил: “Что тут произошло?” Я не могла ответить, так как на самом деле не знала причины. Тогда вышел мой помкомвзвода и рассказал, как все было. Так я узнала, что такое “рама”, какое это обидное было слово для женщины. Что-то типа шлюхи. Фронтовое ругательство…”

“Про любовь спрашиваете? Я не боюсь сказать правду… Я была пэпэже, то, что расшифровывается “походно-полевая жена. Жена на войне. Вторая. Незаконная. Первый командир батальона… Я его не любила. Он хороший был человек, но я его не любила. А пошла к нему в землянку через несколько месяцев. Куда деваться? Одни мужчины вокруг, так лучше с одним жить, чем всех бояться. В бою не так страшно было, как после боя, особенно, когда отдых, на переформирование отойдем. Как стреляют, огонь, они зовут: “Сестричка! Сестренка!”, а после боя каждый тебя стережет… Из землянки ночью не вылезешь… Говорили вам это другие девчонки или не признались? Постыдились, думаю… Промолчали. Гордые! А оно все было… Но об этом молчат… Не принято… Нет… Я, например, в батальоне была одна женщина, жила в общей землянке. Вместе с мужчинами. Отделили мне место, но какое оно отдельное, вся землянка шесть метров. Я просыпалась ночью от того, что махала руками, то одному дам по щекам, по рукам, то другому. Меня ранило, попала в госпиталь и там махала руками. Нянечка ночью разбудит: “Ты чего?” Кому расскажешь?”

…………………………………

“Мы его хоронили… Он лежал на плащ-палатке, его только-только убило. Немцы нас обстреливают. Надо хоронить быстро… Прямо сейчас… Нашли старые березы, выбрали ту, которая поодаль от старого дуба стояла. Самая большая. Возле нее… Я старалась запомнить, чтобы вернуться и найти потом это место. Тут деревня кончается, тут развилка… Но как запомнить? Как запомнить, если одна береза на наших глазах уже горит… Как? Стали прощаться… Мне говорят: “Ты – первая!” У меня сердце подскочило, я поняла… Что… Всем, оказывается, известно о моей любви. Все знают… Мысль ударила: может, и он знал? Вот… Он лежит… Сейчас его опустят в землю… Зароют. Накроют песком… Но я страшно обрадовалась этой мысли, что, может, он тоже знал. А вдруг и я ему нравилась? Как будто он живой и что-то мне сейчас ответит… Вспомнила, как на Новый год он подарил мне немецкую шоколадку. Я ее месяц не ела, в кармане носила. Сейчас до меня это не доходит, я всю жизнь вспоминаю… Этот момент… Бомбы летят… Он… Лежит на плащ-палатке… Этот момент… А я радуюсь… Стою и про себя улыбаюсь. Ненормальная. Я радуюсь, что он, может быть, знал о моей любви… Подошла и его поцеловала. Никогда до этого не целовала мужчину… Это был первый…”

“Как нас встретила Родина? Без рыданий не могу… Сорок лет прошло, а до сих пор щеки горят. Мужчины молчали, а женщины… Они кричали нам: “Знаем, чем вы там занимались! Завлекали молодыми п… наших мужиков. Фронтовые б… Сучки военные…” Оскорбляли по-всякому… Словарь русский богатый… Провожает меня парень с танцев, мне вдруг плохо-плохо, сердце затарахтит. Иду-иду и сяду в сугроб. “Что с тобой?” – “Да ничего. Натанцевалась”. А это – мои два ранения… Это – война… А надо учиться быть нежной. Быть слабой и хрупкой, а ноги в сапогах разносились – сороковой размер. Непривычно, чтобы кто-то меня обнял. Привыкла сама отвечать за себя. Ласковых слов ждала, но их не понимала. Они мне, как детские. На фронте среди мужчин – крепкий русский мат. К нему привыкла. Подруга меня учила, она в библиотеке работала: “Читай стихи. Есенина читай”.

“Ноги пропали… Ноги отрезали… Спасали меня там же, в лесу… Операция была в самых примитивных условиях. Положили на стол оперировать, и даже йода не было, простой пилой пилили ноги, обе ноги… Положили на стол, и нет йода. За шесть километров в другой партизанский отряд поехали за йодом, а я лежу на столе. Без наркоза. Без… Вместо наркоза – бутылка самогонки. Ничего не было, кроме обычной пилы… Столярной… У нас был хирург, он сам тоже без ног, он говорил обо мне, это другие врачи передали: “Я преклоняюсь перед ней. Я столько мужчин оперировал, но таких не видел. Не вскрикнет”. Я держалась… Я привыкла быть на людях сильной…”

……………………………………..

Подбежав к машине, открыла дверку и стала докладывать:
- Товарищ генерал, по вашему приказанию…
Услышала:
- Отставить…
Вытянулась по стойке “смирно”. Генерал даже не повернулся ко мне, а через стекло машины смотрит на дорогу. Нервничает и часто посматривает на часы. Я стою. Он обращается к своему ординарцу:
- Где же тот командир саперов?
Я снова попыталась доложить:
- Товарищ генерал…
Он наконец повернулся ко мне и с досадой:
- На черта ты мне нужна!
Я все поняла и чуть не расхохоталась. Тогда его ординарец первый догадался:
- Товарищ генерал, а может, она и есть командир саперов?
Генерал уставился на меня:
- Ты кто?
- Командир саперного взвода, товарищ генерал.
- Ты – командир взвода? – возмутился он.

- Это твои саперы работают?
- Так точно, товарищ генерал!
- Заладила: генерал, генерал…
Вылез из машины, прошел несколько шагов вперед, затем вернулся ко мне. Постоял, смерил глазами. И к своему ординарцу:

……………………………………….

“Муж был старшим машинистом, а я машинистом. Четыре года в теплушке ездили, и сын вместе с нами. Он у меня за всю войну даже кошку не видел. Когда поймал под Киевом кошку, наш состав страшно бомбили, налетело пять самолетов, а он обнял ее: “Кисонька милая, как я рад, что я тебя увидел. Я не вижу никого, ну, посиди со мной. Дай я тебя поцелую”. Ребенок… У ребенка все должно быть детское… Он засыпал со словами: “Мамочка, у нас есть кошка. У нас теперь настоящий дом”.

“Лежит на траве Аня Кабурова… Наша связистка. Она умирает – пуля попала в сердце. В это время над нами пролетает клин журавлей. Все подняли головы к небу, и она открыла глаза. Посмотрела: “Как жаль, девочки”. Потом помолчала и улыбнулась нам: “Девочки, неужели я умру?” В это время бежит наш почтальон, наша Клава, она кричит: “Не умирай! Не умирай! Тебе письмо из дома…” Аня не закрывает глаза, она ждет… Наша Клава села возле нее, распечатала конверт. Письмо от мамы: “Дорогая моя, любимая доченька…” Возле меня стоит врач, он говорит: “Это – чудо. Чудо!! Она живет вопреки всем законам медицины…” Дочитали письмо… И только тогда Аня закрыла глаза…”

…………………………………

“Пробыла я у него один день, второй и решаю: “Иди в штаб и докладывай. Я с тобой здесь останусь”. Он пошел к начальству, а я не дышу: ну, как скажут, чтобы в двадцать четыре часа ноги ее не было? Это же фронт, это понятно. И вдруг вижу – идет в землянку начальство: майор, полковник. Здороваются за руку все. Потом, конечно, сели мы в землянке, выпили, и каждый сказал свое слово, что жена нашла мужа в траншее, это же настоящая жена, документы есть. Это же такая женщина! Дайте посмотреть на такую женщину! Они такие слова говорили, они все плакали. Я тот вечер всю жизнь вспоминаю… Что у меня еще осталось? Зачислили санитаркой. Ходила с ним в разведку. Бьет миномет, вижу – упал. Думаю: убитый или раненый? Бегу туда, а миномет бьет, и командир кричит: “Куда ты прешь, чертова баба!!” Подползу – живой… Живой!”

…………………………………

“Два года назад гостил у меня наш начальник штаба Иван Михайлович Гринько. Он уже давно на пенсии. За этим же столом сидел. Я тоже пирогов напекла. Беседуют они с мужем, вспоминают… О девчонках наших заговорили… А я как зареву: “Почет, говорите, уважение. А девчонки-то почти все одинокие. Незамужние. Живут в коммуналках. Кто их пожалел? Защитил? Куда вы подевались все после войны? Предатели!!” Одним словом, праздничное настроение я им испортила… Начальник штаба вот на твоем месте сидел. “Ты мне покажи, – стучал кулаком по столу, – кто тебя обижал. Ты мне его только покажи!” Прощения просил: “Валя, я ничего тебе не могу сказать, кроме слез”.

………………………………..

“Я до Берлина с армией дошла… Вернулась в свою деревню с двумя орденами Славы и медалями. Пожила три дня, а на четвертый мама поднимает меня с постели и говорит: “Доченька, я тебе собрала узелок. Уходи… Уходи… У тебя еще две младших сестры растут. Кто их замуж возьмет? Все знают, что ты четыре года была на фронте, с мужчинами… ” Не трогайте мою душу. Напишите, как другие, о моих наградах…”

………………………………..

“Под Сталинградом… Тащу я двух раненых. Одного протащу – оставляю, потом – другого. И так тяну их по очереди, потому что очень тяжелые раненые, их нельзя оставлять, у обоих, как это проще объяснить, высоко отбиты ноги, они истекают кровью. Тут минута дорога, каждая минута. И вдруг, когда я подальше от боя отползла, меньше стало дыма, вдруг я обнаруживаю, что тащу одного нашего танкиста и одного немца… Я была в ужасе: там наши гибнут, а я немца спасаю. Я была в панике… Там, в дыму, не разобралась… Вижу: человек умирает, человек кричит… А-а-а… Они оба обгоревшие, черные. Одинаковые. А тут я разглядела: чужой медальон, чужие часы, все чужое. Эта форма проклятая. И что теперь? Тяну нашего раненого и думаю: “Возвращаться за немцем или нет?” Я понимала, что если я его оставлю, то он скоро умрет. От потери крови… И я поползла за ним. Я продолжала тащить их обоих… Это же Сталинград… Самые страшные бои. Самые-самые. Моя ты бриллиантовая… Не может быть одно сердце для ненависти, а второе – для любви. У человека оно одно”.

“Кончилась война, они оказались страшно незащищенными. Вот моя жена. Она – умная женщина, и она к военным девушкам плохо относится. Считает, что они ехали на войну за женихами, что все крутили там романы. Хотя на самом деле, у нас же искренний разговор, это чаще всего были честные девчонки. Чистые. Но после войны… После грязи, после вшей, после смертей… Хотелось чего-то красивого. Яркого. Красивых женщин… У меня был друг, его на фронте любила одна прекрасная, как я сейчас понимаю, девушка. Медсестра. Но он на ней не женился, демобилизовался и нашел себе другую, посмазливее. И он несчастлив со своей женой. Теперь вспоминает ту, свою военную любовь, она ему была бы другом. А после фронта он жениться на ней не захотел, потому что четыре года видел ее только в стоптанных сапогах и мужском ватнике. Мы старались забыть войну. И девчонок своих тоже забыли…”

…………………………………..

“Моя подруга… Не буду называть ее фамилии, вдруг обидится… Военфельдшер… Трижды ранена. Кончилась война, поступила в медицинский институт. Никого из родных она не нашла, все погибли. Страшно бедствовала, мыла по ночам подъезды, чтобы прокормиться. Но никому не признавалась, что инвалид войны и имеет льготы, все документы порвала. Я спрашиваю: “Зачем ты порвала?” Она плачет: “А кто бы меня замуж взял?” – “Ну, что же, – говорю, – правильно сделала”. Еще громче плачет: “Мне бы эти бумажки теперь пригодились. Болею тяжело”. Представляете? Плачет.”

…………………………………….

“Мы поехали в Кинешму, это Ивановская область, к его родителям. Я ехала героиней, я никогда не думала, что так можно встретить фронтовую девушку. Мы же столько прошли, столько спасли матерям детей, женам мужей. И вдруг… Я узнала оскорбление, я услышала обидные слова. До этого же кроме как: “сестричка родная”, “сестричка дорогая”, ничего другого не слышала… Сели вечером пить чай, мать отвела сына на кухню и плачет: “На ком ты женился? На фронтовой… У тебя же две младшие сестры. Кто их теперь замуж возьмет?” И сейчас, когда об этом вспоминаю, плакать хочется. Представляете: привезла я пластиночку, очень любила ее. Там были такие слова: и тебе положено по праву в самых модных туфельках ходить… Это о фронтовой девушке. Я ее поставила, старшая сестра подошла и на моих глазах разбила, мол, у вас нет никаких прав. Они уничтожили все мои фронтовые фотографии… Хватило нам, фронтовым девчонкам. И после войны досталось, после войны у нас была еще одна война. Тоже страшная. Как-то мужчины оставили нас. Не прикрыли. На фронте по-другому было”.

……………………………………

“Это потом чествовать нас стали, через тридцать лет… Приглашать на встречи… А первое время мы таились, даже награды не носили. Мужчины носили, а женщины нет. Мужчины – победители, герои, женихи, у них была война, а на нас смотрели совсем другими глазами. Совсем другими… У нас, скажу я вам, забрали победу… Победу с нами не разделили. И было обидно… Непонятно…”

…………………………………..

“Первая медаль “За отвагу”… Начался бой. Огонь шквальный. Солдаты залегли. Команда: “Вперед! За Родину!”, а они лежат. Опять команда, опять лежат. Я сняла шапку, чтобы видели: девчонка поднялась… И они все встали, и мы пошли в бой…”

Сегодня, придя домой под большим впечатлением после музея ВОВ, решила больше узнать о женщинах принимавших участие в боях. К огромному стыду вынуждена признаться, что многие фамилии я услышала впервые, или знала раньше, но не придавала им значения. А ведь эти девушки были намного моложе, чем я сейчас, когда жизнь поставила их в страшные условия, где они отважились на подвиг.

Татьяна Маркус

21 сентября 1921 - 29 января 1943. Героиня киевского подполья в годы Великой Отечественной войны . Выдержала полгода фашистских пыток

На протяжении полугода ее пытали фашисты, но она выдержала все, не выдав своих товарищей. Фашисты так и не узнали, что в жестокий бой с ними вступила представительница народа, который они обрекли на полное уничтожение. Татьяна Маркус родилась в городе Ромны Полтавской области в еврейской семье. Через несколько лет семья Маркусов перехала в Киев.

В Киеве, с первых дней оккупации города стала активно участвовать в подпольной деятельности. Она была связной подпольного горкома и членом диверсионно-истребительной группы. Неоднократно участвовала в диверсионных актах против гитлеровцев, в частности, во время парада оккупантов бросила гранату, замаскированную в букете астр, в марширующую колонну солдат.

По подложным документам её прописали в частном доме под фамилией Маркусидзе: подпольщики сочиняют Тане легенду, согласно которой она - грузинка, дочь князя, расстрелянного большевиками, хочет работать на вермахт , - снабжают ее документами.

Карие глаза, черные бровы и ресницы. Слегка вьющиеся волосы, нежный-нежный румянец. Лицо открытое и решительное. На княжку Маркусидзе засматривались многие немецкие офицеры. И тогда, по заданию подпольщиков, она использует и эту возможность. Ей удается устроиться официанткой в офицерскую столовую, войти в доверие к начальству.

Там она успешно продолжала диверсионную деятельность: подсыпала отраву в еду. Несколько офицеров погибло, но Таня осталась вне подозрений. Кроме того она своими руками застрелила ценного гестаповского осведомителя, а также передала в подполье сведения о предателях, работавших на гестапо. Многих офицеров немецкой армии привлекала её красота и они ухаживали за ней. Не смог устоять и высокопоставленный чин из Берлина, прибывший для борьбы с партизанами и подпольщиками. На своей квартире он был застрелен Таней Маркус. За время своей деятельности Таня Маркус уничтожила несколько десятков фашистских солдат и офицеров.

Но с очередного задания подпольщиков не возвращается отец Тани, Иосиф Маркус. Высокопоставленным комсомольским функционером, 1-ым секретарем Киевского горкома комсомола, а ныне подпольщиком Иваном Кучеренко предан Владимир Кудряшов. Гестаповцы одного за другим хватают подпольщиков. Сердце разрывается от боли, но Таня действует дальше. Теперь она готова на все. Товарищи сдерживают ее, просят быть осторожной. А она отвечает: Моя жизнь измеряется тем, сколько я уничтожу этих гадов...

Однажды она застрелила гитлеровского офицера и оставила записку: "Всех вас, фашистских гадов ждет такая же участь. Татьяна Маркусидзе ". Руководство подполья приказало вывести Таню Маркус из города к партизанам. 22 августа 1942 года она была схвачена гестаповцами при попытке переправиться через Десну. В течение 5 месяцев её подвергали в гестапо жесточайшим пыткам, но она никого не выдала. 29 января 1943 года она была расстреляна.

Награды:

Медаль Партизану Великой Отечественной войны

Медаль За оборону Киева.

Звание Герой Украины

Татьяне Маркус установлен памятник в Бабьем Яру.

Людмила Павличенко

12.07.1916 года [Белая Церковь]- 27.10.1974 года [Москва]. Выдающийся снайпер, уничтожила 309 фишистов в том числе 36 снайперов противника.

12.07.1916 года [Белая Церковь]- 27.10.1974 года [Москва]. Выдающийся снайпер, уничтожила 309 фишистов в том числе 36 снайперов противника.

Людмила Михайловна Павличенко родилась 12 июля 1916 года в поселке (ныне город) Белая Церковь. Затем семья переехала в Киев. С первых же дней войны Людмила Павличенко добровольцем уходит на фронт. Под Одессой Л. Павличенко получила боевое крещение, открыв боевой счет.

К июлю 1942 года на счету Л. М. Павличенко было уже 309 уничтоженных гитлеровцев (в том числе 36 снайперов противника). Кроме того за период оборонительных боев Л. М. смогла обучить множество снайперов.

Каждый день, как только забрезжит рассвет, снайпер Л. Павличенко уходила «на охоту ». Часами, а то и целыми днями, в дождь и на солнцепеке, тщательно замаскировавшись, лежала она в засаде, дожидаясь появления «цели ».

Однажды на Безымянной вышли против нее в засаду шесть автоматчиков. Они заметили ее накануне, когда вела она неравный бой весь день и даже вечер. Гитлеровцы засели над дорогой, по которой подвозили боеприпасы соседнему полку дивизии. Долго, по-пластунски, Павличенко поднималась в гору. Пуля срезала ветку дуба у самого виска, другая пробила верх фуражки. И тогда Павличенко сделала два выстрела - замолчал тот, кто едва не поразил ее в висок, и тот, кто чуть-чуть не угодил ей в лоб. Истерично стреляли четверо живых, и снова, уползая, она била точно туда, откуда раздавался выстрел. Еще трое остались на месте, только один убежал.

Павличенко замерла. Теперь нужно ждать. Один из них мог притвориться мертвым, и, быть может, он выжидает, когда она пошевелится. Или тот, кто убежал, уже привел с собой других автоматчиков. Сгустился туман. Наконец Павличенко решила подползти к своим врагам. Взяла автомат убитого, ручной пулемет. Тем временем подошла еще одна группа немецких солдат и из тумана снова раздалась их беспорядочная стрельба. Людмила отвечала то из пулемета, то из автомата, чтобы враги вообразили, будто здесь несколько бойцов. Павличенко смогла выйти живой из этого боя.

Сержанта Людмилу Павличенко перевели в соседний полк. Слишком много бед принес гитлеровский снайпер. Он уже убил двух снайперов полка.

У него был свой маневр: он выползал из гнезда и шел на сближение с противником. Долго лежала Люда, ждала. День прошел, вражеский снайпер не подавал признаков жизни. Она решила остаться на ночь. Ведь немецкий снайпер наверняка привык спать в блиндаже и поэтому вымотается быстрее, чем она. Так лежали они сутки не шелохнувшись. Утром опять лег туман. Голова отяжелела, в горле першило, одежда пропиталась сыростью, и даже руки ломило.

Медленно, нехотя туман рассеялся, просветлело, и Павличенко увидела, как, прячась за макет коряги, снайпер передвигался едва заметными толчками. Все ближе и ближе к ней. Она двинулась навстречу. Одеревеневшее тело стало тяжелым и неповоротливым. Сантиметр за сантиметром преодолевая холодную каменистую подстилку, держа винтовку перед собой, Люда не отрывала глаз от оптического прицела. Секунда приобрела новую, почти бесконечную протяженность. Вдруг в прицел Люда уловила водянистые глаза, желтые волосы, тяжелую челюсть. Вражеский снайпер смотрел на нее, глаза их встретились. Напряженное лицо исказила гримаса, он понял - женщина! Мгновение решало жизнь - она спустила курок. На спасительную секунду выстрел Люды опередил. Она вжалась в землю и успела увидеть в прицеле, как моргнул полный ужаса глаз. Гитлеровские автоматчики молчали. Люда выждала, потом поползла к снайперу. Он лежал, все еще целясь в нее.

Она вынула снайперскую книжку гитлеровца, прочла: «Дюнкерк ». Рядом стояла цифра. Еще и еще французские названия и цифры. Более четырехсот французов и англичан приняли смерть от его руки.

В июне 1942 года Людмила была ранена. Вскоре ее отозвали с передовой и направили с делегацией в Канаду и Соединенные Штаты. В ходе поездки она была на приеме у Президента Соединенных Штатов Франклина Рузвельта. Позже Элеонора Рузвельт пригласила Людмилу Павличенко в поездку по стране. Людмила выступала перед Междуранодной Студенческой Ассамблей в Вашингтоне, перед Конгрессом Промышленных Организаций (CIO) а также в Нью Йорке.

Многим американцам запомнилось тогда ее короткое, но жесткое выступление на митинге в Чикаго:

- Джентльмены , - разнесся над многотысячной толпой собравшихся звонкий голос. - Мне двадцать пять лет. На фронте я уже успела уничтожить триста девять фашистских захватчиков. Не кажется ли вам, джентльмены, что вы слишком долго прячетесь за моей спиной?!..

После войны в 1945 году Людмила Павличенко окончила Киевский университет. С 1945 по 1953 год была научным сотрудником Главного штаба Военно-Морского флота. Позже вела работу в Советском комитете ветеранов войны.

>Книга: Людмила Михайловна написала книгу "Героическая быль".

Награды:

Герой Советского Союза - Медаль «Золотая Звезда» номер 1218

Два Ордена Ленина

* Именем Людмилы Павличенко названо судно Министерства рыбного хозяйства.

* О поединке Павличенко с немецким снайпером Н. Атаров написал рассказ "Дуэль"

Американский певец Вуди Гатри написал о Павличенко песню

Русский перевод песни:

Мисс Павличенко

Целый мир полюбит ее на долгие времена

За то что более чем три сотни нацистов пали от ее оружия

Пали от ее оружия, да

Пали от ее оружия

Более чем три сотни нацистов пали от твоего оружия

Мисс Павличенко, ее слава известна

Россия твоя страна, сражение - твоя игра

Твоя улыбка сияет, как утреннее солнце

Но более чем три сотни нацистских собак пали от твоего оружия

В горах и ущельях притаилась, как олень

В кронах деревьев, не ведая страха

Ты поднимаешь прицел, и падает Ганс

И более чем три сотни нацистских собак пали от твоего оружия

В летнюю жару, холодной снежной зимой

В любую погоду ты выслеживаешь врага

Мир полюбит твое милое лицо, так же, как и я

Ведь более чем три сотни нацистских собак пали от твоего оружия

Не хотел бы я приземлиться с парашютом в вашей стране, как враг

Если ваш Советский народ так сурово поступает с захватчиками

Не желал бы я найти свой конец, пав от руки такой красивой девушки,

Если ее имя - Павличенко, а мое три-ноль-один

Марина Раскова

Пилот, Герой Советского союза, установила несколько женских рекордов по дальности перелетов. Создала женский боевой легкобомбардировочный полк, прозванный немцами "Ночные ведьмы".

В 1937 году в качестве штурмана участвовала в установлении мирового авиационного рекорда дальности на самолёте АИР-12; в 1938 году - в установлении 2-х мировых авиационных рекордов дальности на гидросамолёте МП-1.

24-25 сентября 1938 года на самолёте АНТ-37 «Родина » совершила беспосадочный перелёт Москва-Дальний Восток (Керби) протяжённостью 6450 км (по прямой - 5910 км). При вынужденной посадке в тайгу выпрыгнула с парашютом и была найдена только через 10 суток. В ходе перелёта был установлен женский мировой авиационный рекорд дальности полёта.

Когда началась Великая Отечественная война, Раскова использовала своё положение и личные контакты со Сталиным, чтобы добиться разрешения на формирование женских боевых частей.

С началом Великой Отечественной войны Раскова приложила все свои усилия и связи, чтобы добиться разрешения на формирование отдельной женской боевой части. Осенью 1941 года с официального разрешения правительства она приступила к созданию женских эскадрилий. Раскова разыскивала по всей стране воспитанниц аэроклубов и лётных школ, в состав авиаполков – от командира до обслуживающего персонала – подбирались только женщины.

Под ее руководством были созданы и отправлены на фронт авиаполки – 586 й истребительный, 587 й бомбардировочный и 588 й ночной бомбардировочный. За бесстрашие и мастерство немцы прозвали лётчиц полка «ночными ведьмами ».

Сама Раскова, одна из первых женщин, удостоенная звания Герой Советского Союза , была награждена двумя орденами Ленина и орденом Отечественной войны 1 степени . Еще она автор книги «Записки штурмана ».

Ночные ведьмы

Девушки авиаполков летали на легких ночных бомбардировщиках У-2 (По-2). Девушки нежно назвали свои машины «ласточками », но широко известное их название – «Небесный тихоход ». Фанерный самолетик с маленькой скоростью. Каждый вылет на По-2 был сопряжен с опасностями. Но ни вражеские истребители, ни зенитный огонь, встречавший «ласточек » на пути не могли остановить их полет к цели. Летать приходилось на высоте 400-500 метров. В этих условиях ничего не стоило сбить тихоходные По-2 просто из крупнокалиберного пулемета. И нередко самолеты возвращались из полетов с изрешеченными плоскостями.

Наши маленькие По-2 не давали покоя немцам. В любую погоду они появлялись над вражескими позициями на малых высотах и бомбили их. Девушкам приходилось делать по 8-9 вылетов за ночь. Но бывали такие ночи, когда они получали задание: бомбить «по максимуму ». Это означало, что вылетов должно быть столько, сколько возможно. И тогда их число доходило до 16-18 за одну ночь, как это было на Одере. Летчиц буквально вынимали из кабин и несли на руках, - они валились с ног. Мужество и отвагу наших летчиц оценили и немцы: фашисты назвали их «ночные ведьмы ».

Всего самолёты находились в воздухе 28 676 часов (1191 полных суток).

Лётчицами было сброшено 2 902 980 кг бомб, 26 000 зажигательных снарядов. По неполным данным полк уничтожил и повредил 17 переправ, 9 железнодорожных эшелонов, 2 железнодорожные станции, 46 складов, 12 цистерн с горючим, 1 самолёт, 2 баржи, 76 автомобилей, 86 огневых точек, 11 прожекторов.

Было вызвано 811 пожаров и 1092 взрыва большой мощности. Также было сброшено 155 мешков с боеприпасами и продовольствием окружённым советским войскам.

В июне 1941 года без предупреждения о войне фашистские войска вступили на территорию нашей Родины. Кровопролитная война унесла миллионы жизней. Бесчисленное количество сирот, обездоленных людей. Смерть и разруха повсюду. 9 мая 1945 года мы победили. Война была выиграна ценой жизней великих людей. Женщины и мужчины сражались бок о бок, не задумываясь о своем истинном предназначение. Цель была одна на всех - победа любой ценой. Не позволить врагу поработить страну, Родину. Это великая победа.

Женщины на фронте

По данным официальной статистики, на войну было призвано около 490 тысяч женщин. Они воевали наравне с мужчинами, удостоились почетных наград, погибали за Родину, гнали фашистов до последнего вздоха. Кто они, эти великие женщины? Матери, жены, благодаря которым мы сейчас живем под мирным небом, дышим свободным воздухом. Всего было сформировано 3 авиаполка - 46, 125, 586. Женщины-летчицы Великой Отечественной войны вселяли страх в сердца немцев. Женская рота моряков, добровольческая стрелковая бригада, женщины-снайперы, женский стрелковый полк. Это только официальные данные, а сколько было на Великой Отечественной войне женщин в тылу. Подпольные бойцы, ценой жизни ковали победу в тылу врага. Женщины-разведчицы, партизаны, санитарки. Речь пойдет о великих героях Отечественной войны - женщинах, внесших непосильный вклад в победу над фашизмом.

"Ночные ведьмы", удостоенные наград и вселяющие ужас в немецких оккупантов: Литвяк, Раскова, Буданова

Летчицы получили больше всего наград за время войны. Бесстрашные хрупкие девушки шли на таран, вели бои в воздухе, участвовали в ночных бомбардировках. За свою отвагу получили прозвище "ночные ведьмы". Опытные немецкие асы боялись ведьминского налета. На фанерных бипланах У-2 они совершали налеты на немецкие эскадрильи. Семь из чуть больше тридцати летчиц были удостоены ордена кавалера высшего звания посмертно.

Самые известные "ведьмы", совершившие не один боевой вылет, на счету которых не один десяток сбитых фашистских самолетов:

• Буданова Екатерина. По званию Гвардии старший лейтенант, была командиром, служила в составе истребительных полков. На счету хрупкой девушки 266 боевых вылетов. Буданова лично сбила около 6 фашистских самолетов и с товарищами еще 5. Катя не спала и не ела, самолет выходил на боевые вылеты круглосуточно. Буданова мстила за гибель своей семьи. Опытные асы поражались отваге, выдержке и самообладанию хрупкой девчушки, похожей на парня. В биографии великой летчицы есть такие подвиги - одна против 12 самолетов противника. И это не последний подвиг женщины во время Великой Отечественной войны. Однажды, возвращаясь с боевого задания, Буданова увидела тройку Ме-109. Предупредить свою эскадрилью не было возможности, девушка вступила в неравный бой, несмотря на то, что топлива в баках уже не было, боеприпасы закончились. Отстреляв последние патроны, Буданова измором взяла фашистов. У них просто не выдержали нервы, поверили, что девушка идет на них в атаку. Буданова блефовала на свой страх и риск, боеприпасы закончились. Нервы у врага сдали, бомбы были сброшены, так и не долетев до конкретной цели. В 1943 году Буданова совершила свой последний вылет. В неравном бою она получила ранение, но умудрилась посадить самолет на своей территории. Шасси коснулось земли, Катя испустила последний вздох. Это была ее 11 победа, девушке было всего 26 лет. Звания Героя Российской Федерации была удостоена только в 1993 году.

• - летчица истребительского авиаполка, на счету которой не одна немецкая душа. Литвяк совершила более 150 боевых вылетов, на ее счету 6 вражеских самолетов. В одном из самолетов находился полковник элитной эскадры. Немецкий ас не поверил, что его сбила молоденькая девушка. Самые ожесточенные бои на счету Литвяк - под Сталинградом. 89 вылетов и 7 сбитых самолетов. В кабине Литвяк всегда были полевые цветы, а на самолете изображен рисунок белой лилии. За это получила прозвище "Белая лилия Сталинграда". Погибла Литвяк под Донбассом. Совершив три вылета, из последнего она так и не вернулась. Останки были обнаружены в 1969 и перезахоронены в братской могиле. Симпатичной девчушке был всего 21 год. В 1990 году получила звание Героя Советского Союза.

• На ее счету 645 ночных боевых вылетов. Уничтожала железнодорожные переправы, технику противника, живую силу. В 1944 году не вернулась с боевого задания.
• - знаменитая летчица, Герой Советского Союза, основательница и командир женского авиационного полка. Погибла в авиакатастрофе.
• Екатерина Зеленко - первая и единственная женщина, совершившая воздушный таран. Во время разведывательных вылетов советские самолеты были атакованы Ме-109. Зеленко сбила один самолет, а на второй пошла на таран. В честь этой девушки назвали малую планету солнечной системы.

Женщины-летчицы были крыльями победы. Они несли ее на свои хрупких плечах. Отважно сражаясь под небесами, жертвуя порой собственными жизнями.

"Тихая война" сильных женщин

Женщины подпольщицы, партизаны, разведчицы вели свою тихую войну. Они пробирались в стан врага, устраивали диверсии. Многие были удостоены ордена Героя Советского Союза. Практически все посмертно. Великие подвиги совершили такие девушки, как Зоя Космодемьянская, Зина Портнова, Любовь Шевцова, Ульяна Громова, Матрена Вольская, Вера Волошина. Ценой собственных жизней, не сдаваясь под пытками, они ковали победу, совершали диверсии.

Матрена Вольская по приказу командира партизанского движения вывела через линию фронта 3000 детей. Голодные, измученные, но живые благодаря учительнице Матрене Вольской.

Зоя Космодемьянская - самая первая женщина Герой Великой Отечественной войны. Девушка была диверсанткой, подпольным партизаном. Схватили ее на боевом задание, готовилась диверсия. Девушку долго пытали, пытаясь выведать любую информацию. Но она стойко переносила все мучения. Разведчицу повесили на глазах у местных жителей. Последние слова Зои были обращены к народу: "Воюйте, не бойтесь, бейте проклятых фашистов, за Родину, за жизнь, за детей".

Волошина Вера служила в одном разведподразделение с Космодемьянской. На одном из заданий отряд Веры попал под обстрел, и раненую девушку взяли в плен. Всю ночь ее пытали, но Волошина молчала, утром ее повесили. Ей было всего 22 года, она мечтала о свадьбе и детях, но белое платье надеть так и не довелось.

Зина Портнова - самый юный подпольщик в годы войны. С 15 лет девчушка вступила в ряды партизанского движения. На оккупированной немцами территории в Витебске подпольщики устраивали диверсии против фашистов. Поджег льна, уничтожение боеприпасов. Молодая Портнова уничтожила 100 немцев, отравив их в столовой. Девочке удалось отвести от себя подозрение, попробовав отравленной пищи. Бабушка сумела откачать храбрую внучку. Вскоре она уходит в партизанский отряд и уже оттуда начинает вести свою подпольно-диверсионную деятельность. Но в рядах партизан находится предатель, и девушку, как и других участников подпольного движения, арестовывают. После продолжительных и мучительных пыток Зину Портнову расстреляли. Девочке было 17 лет, на расстрел ее вели слепой и полностью седой.

Тихая война сильных женщин в годы Великой Отечественной войны заканчивалась практически всегда одним исходом - смертью. До последнего вздоха они сражались с врагом, уничтожая его потихоньку, активно действуя в подполье.

Верные спутницы на поле боя - санитарки

Женщины-медики всегда находились на передовой. Они выносили раненых под обстрелами и бомбежками. Многие получили звание Героев посмертно.

Например, санинструктор 355 батальона, матрос Мария Цуканова. Женщина-доброволец спасла жизнь 52 морякам. Цуканова погибла в 1945.

Другая героиня отечественной войны - Зинаида Шипанова. Подделав документы и тайком сбежав на фронт, спасла жизнь не одной сотне раненых. Вытаскивала солдат из-под огня, перевязывала раны. Успокаивала павших духом воинов психологически. Главный подвиг женщины в произошел в 1944 году в Румынии. Ранним утром она первая заметила подкрадывающихся фашистов через Зина сообщила командиру. Комбат скомандовал бойцам идти в бой, но уставшие солдаты растерялись и не торопились вступать в схватку. Тогда молодая девчонка сорвалась на помощь своему командиру, не разбирая дороги, она понеслась в атаку. Вся жизнь пронеслась перед глазами, и тут вдохновленные ее отвагой бойцы ринулись на фашистов. Санитарка Шипанова еще не раз вдохновляла и собирала солдат. До Берлина не дошла, попала в госпиталь с осколочным ранением и контузией.

Женщины медики, как ангелы хранители, оберегали, лечили, подбадривали, словно прикрывали бойцов своими крыльями милосердия.

Женщины-пехотинцы - рабочие лошадки войны

Пехотинцы всегда считались рабочими лошадками войны. Именно они начинают и заканчивают каждую битву, несут на плечах все ее тяготы. Женщины были и здесь. Они шли бок о бок с мужчинами, осваивали ручное оружие. Мужеству таких пехотинцев можно позавидовать. Среди женщин пехоты 6 Героев Советского Союза, пять получили звание посмертно.

Главной героиней стала пулеметчица Освобождая Невель, она в одиночку отстояла высоту с одним пулеметом против роты немецких солдат, перестреляв всех, она погибла от полученных ранений, но немцев не пропустила.

Леди-смерть. Великие снайперы Отечественной войны

Снайперы внесли весомый вклад в победу над фашисткой Германией. Женщины во время Великой Отечественной войны переносили стойко все тяготы. Сутками находясь в укрытии, выслеживали врага. Без воды, еды, в зной и стужу. Многие были удостоены весомых наград, но не все при жизни.

Любовь Макарова после окончания снайперской школы в 1943 году попадает на Калининский фронт. На счету зеленой девчушки 84 фашиста. Награждена медалью "За боевые заслуги", "Орденом Славы".

Татьяна Барамзина уничтожила 36 фашистов. До войны работала в детском саду. Во время Отечественной войны в составе разведки была заброшена в тыл врага. Сумела уничтожить 36 солдат, но попала в плен. Над Барамзиной жестоко поиздевались перед смертью, ее подвергли пыткам, что после опознать ее можно было только по мундиру.

Анастасия Степанова сумела ликвидировать 40 фашистов. Изначально служила санитаркой, но после окончания снайперской школы активно принимает участие в боях под Ленинградом. Была удостоена награды "За оборону Ленинграда".

Елизавета Миронова уничтожила 100 фашистов. Служила в 255 Краснознаменной бригаде морских пехотинцев. Погибла в 1943 году. Лиза уничтожила много солдат армии противника, стойко переносила все трудности.

Леди-смерть, или великая Людмила Павличенко, уничтожила 309 фашистов. Эта легендарная советская женщина в Великой Отечественной войне наводила ужас на германских захватчиков. На фронт попала в числе добровольцев. Выполнив успешно первое боевое задание, Павличенко попадает в 25 стрелковую дивизию имени Чапаева. Фашисты боялись Павличенко как огня. Слава женщины-снайпера Великой Отечественной войны быстро разнеслась в кругах врага. За ее голову назначались награды. Несмотря на погодные условия, голод и жажду, "леди-смерть" хладнокровно выжидала свою жертву. Участвовала в боях под Одессой и Молдавии. Она уничтожала немцев группами, командование посылало Людмилу на самые опасные задания. Павличенко была четырежды ранена. «Леди-смерть» приглашали с делегацией в США. На конференции она громко заявила сидящим в зале журналистам: "На моем счету 309 фашистов, сколько еще я буду делать вашу работу". «Леди-смерть» вошла в историю России как самый результативный снайпер, спасшая своими меткими выстрелами не одну сотню жизней советских солдат. Удивительная женщина-снайпер Великой Отечественной войны была удостоена звания Героя Советского Союза.

Танк, построенный на деньги женщины героини

Женщины летали, стреляли, дрались наравне с мужчинами. Не задумываясь, сотни тысяч женщин встали под ружье добровольно. Были среди них и танкисты. Так, на вырученные деньги от Марии Октябрьской был построен танк "Боевая подруга". Марию долго держали в тылу и не пускали на фронт. Но ей все же удалось переубедить командование, что от нее больше пользы будет на полях сражений. Она доказала. Октябрьская была удостоена звания Героя Советского Союза. Погибла, ремонтируя под обстрелами свой танк.

Связистки - «почтовые голубки» военного времени

Усидчивые, внимательные, обладающие хорошим слухом. Девушек охотно брали на фронт связистками, радистками. Их обучали в специальных школах. Но и здесь нашлись свои Герои Советского Союза. Обе девушки получили звание посмертно. Подвиг одной из них заставляет содрогнуться. Елена Стемпковская во время боя своего батальона вызвала огонь артиллерии на себя. Девушка погибла, ценой ее жизни была одержана победа.

Связистки были «почтовыми голубками» военного времени, они могли найти любого человека по запросу. И в тоже время они - отважные герои, способные на подвиг ради общей победы.

Роль женщины в Великой Отечественной войне

Женщина в военное время стала неотъемлемой фигурой экономики. Практически 2/3 рабочих, 3/4 тружеников сельского хозяйства были женщины. С первых часов войны и до последнего дня больше не было разделения на мужские и женские профессии. Самоотверженные труженицы пахали землю, сеяли хлеб, грузили тюки, работали сварщиками и лесорубами. Поднимали промышленность. Все силы были направлены на выполнение заказов для фронта.

Сотнями они приходили на заводы, работая по 16 часов у станка, умудрялись еще воспитывать детей. В полях сеяли, выращивали хлеб, чтобы отправить на фронт. Благодаря труду этих женщин армия была обеспечена продовольствием, сырьем, деталями для самолетов, танков. Несгибаемые, стальные героини трудового фронта достойные восхищения. Нельзя выделить какой-то один подвиг женщины тыла в годы Великой Отечественной войны. Это общая заслуга перед Родиной, всех женщин, не побоявшихся тяжелой работы.

Нельзя забыть их подвиг перед Родиной

Вера Андрианова - разведчик-радист, была награждена медалью "За отвагу" посмертно. Молодая девушка участвовала в освобождение Калуги в 1941, после окончания курсов радистов-разведчиков была направлена на фронт для забросов в тыл врага.

В один из рейдов в тыл немецких войск, пилот У-2 не нашел места для посадки, и эта женщина-герой Великой Отечественной войны без парашюта совершила прыжок, спрыгнув в снег. Несмотря на обморожение, задание штаба она выполнила. Андрианова еще много раз совершала вылазки в стан вражеских войск. Благодаря проникновению девушки в расположение группы армий "Центр", удалось уничтожить склад с боеприпасами, блокировать узел связи фашистов. Беда случилась летом 1942, Веру арестовали. На допросах ее пытались переманить на сторону врага. Адрианова была не преклонная, а во время казни отказалась поворачиваться спиной к врагу, обзывала их ничтожными трусами. Солдаты расстреляли Веру, разрядив пистолеты прямо ей в лицо.

Александра Ращупкина - ради службы в армии выдала себя за мужчину. Получив в очередной раз отказ в военкомате, Ращупкина сменила имя и отправилась воевать за Родину механиком-водителем танка Т-34 под именем Александр. Только после полученного ранения ее тайна была раскрыта.

Римма Шершнева - служила в рядах партизан, активно участвовала в диверсиях против фашистов. Закрыла своим телом амбразуру вражеского дзота.

Низкий поклон и вечная память Великим Героям Отечественной воны. Мы не забудем

Сколько их было отважных, самоотверженных, закрывающих собой от пуль, идущих на амбразуру - великое множество. Женщина-воин стала олицетворением Родины, матери. Они прошли чрез все тяготы войны, неся на своих хрупких плечах горе от утраты близких, голод, лишения, боевую службу.

Мы должны помнить тех, кто защищал Родину от фашистских захватчиков, кто отдал свою жизнь ради победы, помнить о подвигах, о женщинах и мужчинах, о детях и стариках. Пока мы помним и передаем память о той войне своим детям, они будут жить. Эти люди подарили нам мир, мы должны сохранить память о них. А 9 мая встать в один ряд с мертвыми и пройти парадом вечной памяти. Низкий поклон вам, ветераны, спасибо за небо над головой, за солнце, за жизнь в мире без войны.

Женщины-воины - пример для подражания, как надо любить свою страну, Родину.

Спасибо вам, ваша смерть не напрасна. Мы будем помнить ваш подвиг, вы будете жить вечно в наших сердцах!

До Великой Отечественной войны женщины в частях Красной Армии не служили. Но нередко «несли службу» на пограничных заставах вместе со своими мужьями-пограничниками.

Судьбы этих женщин с приходом войны сложились трагически: большая их часть погибла, лишь единицы сумели выжить в те страшные дни…

К августу 1941-го года стало очевидно, что без женщин никак не обойтись.

Утро 2 мая 1945-го выдалось ласковым. Ефрейтор Шальнева регулировала движение нашей военной техники в полутора километрах от рейхстага. Вдруг одна «эмка» съехала на обочину, из машины вышел поэт Евгений Долматовский и фронтовой корреспондент Евгений Халдей. Опытный глаз фотокора ТАСС сразу же «выхватил типаж». Халдей не вышел из машины спокойно, как это сделал. Долматовский, он выскочил из нее, словно его ошпарили кипятком, чуть не сбив своего товарища с ног. Закружив вокруг девушки, будто шмель, он с улыбкой до ушей протараторил:

— Скажи мне, красавица, откуда ты родом?!

— Сибирячка я, из деревни, название которой вам ничегошеньки не скажет, — улыбнулась в ответ регулировщица.

Щелкнул затвор «лейки», и Мария Шальнева попала в историю... Мария Тимофеевна Шальнева, ефрейтор 87-го отдельного дорожно-эксплуатационного батальона, регулирует движение военной техники недалеко от рейхстага в Берлине.

Присяга. В Красной Армии во время войны женщины служили не только на вспомогательных должностях, таких, как связистки, санитарки. Существовали даже стрелковые части: 1-й отдельный женский запасной стрелковый полк, 1-я отдельная женская добровольческая стрелковая бригада (ОЖДСБр) из 7-ми батальонов общей численностью 7 тысяч человек. В основном это были 19-20-летние девушки

Девушки 487-го истребительного авиаполка. На фото сидит слева сержант О.Доброва. Надписи на обороте фотографии:
«Маша, Валя, Надя, Оля, Таня — девушки нашей части п/п 23234-а»
«29 июля 1943 года»

Местные жители возводят баррикады на одной из улиц Одессы. 1941 год.

Медсестры Северного флота.

Кавалер ордена «Славы» 3 степени, снайпер Мария Кувшинова, уничтожившая несколько десятков немецких солдат и офицеров.

Девушки-офицеры 46-го гвардейского Таманского ночного бомбардировочного авиационного полка 325-й ночной бомбардировочной авиационной дивизии 4-й воздушной армии 2-го Белорусского фронта: Евдокия Бершанская (слева), Мария Смирнова (стоит) и Полина Гельман.

Евдокия Давыдовна Бершанская (1913—1982) — командир женского 588-го ночного легкобомбардировочного авиационного полка (НЛБАП, с 1943 года — 46-й гвардейский Таманский ночной бомбардировочный полк). Единственная среди женщин награждена полководческими орденами Суворова (III степени) и Александра Невского.

Мария Васильевна Смирнова (1920—2002) — командир эскадрильи 46-го гвардейского ночного бомбардировочного авиационного полка. К августу 1944 года совершила 805 ночных боевых вылетов. 26.10.1944 удостоена звания Героя Советского Союза.

Полина Владимировна Гельман (1919—2005) — начальник связи авиационной эскадрильи 46-го гвардейского ночного бомбардировочного авиационного полка. К маю 1945 года, как штурман самолета По-2, совершила 860 боевых вылетов. 15.05.1946 удостоена звания Героя Советского Союза.

Валентина Милюнас, санинструктор 125-го стрелкового полка 43 гвардейской латышской дивизии.

Из книги Андрея Еременко «Годы возмездия. 1943-1945»:
«В дальнейшем 43-я гвардейская латышская дивизия, наступая несколько севернее Даугавпилса, заняла железнодорожную станцию Вишки; бой здесь был очень упорным, так как, закрепившись в прочных станционных постройках, гитлеровцы вели губительный огонь по наступавшим. Стрелки залегли. Именно в эту минуту поднялась Валя Милюнас и с возгласом: «Вперед, за родную Латвию!» — устремилась на врага. За ней двинулись десятки других воинов, но вот вражеская пуля сразила героиню. Все думали, что она убита. С мыслью о мести за смерть молодой патриотки
стремительно двинулись новые подразделения. Вдруг Валя поднялась и, размахивая красным флажком, вновь стала звать воинов вперед на врага. Гитлеровцы были выбиты из станции. Раненую героиню подобрали ее подруги — санитарки. Красный флажок оказался косынкой, пропитанной ее кровью. Валя была принята в партию и удостоена высокой награды.»

Герой Советского Союза, снайпер 25-й Чапаевской дивизии Людмила Михайловна Павличенко (1916—1974). Уничтожила свыше 300 фашистских солдат и офицеров.

Женщины роют противотанковые рвы под Москвой осенью 1941 года.

Снайпер 54-го стрелкового полка 25-й стрелковой дивизии Приморской армии Северо-Кавказского фронта младший лейтенант Л.М. Павличенко. Фото сделано в ходе ее поездки по Англии, США и Канаде с делегацией советской молодёжи осенью 1942 года.

Предположительно в то же время американский певец, музыкант, представитель направлений фолк и кантри Вуди Гатри (Woodrow Wilson Guthrie, Woody Guthrie; 1912—1967) написал о ней песню «Miss Pavlichenko». Однако записана она была в 1946 году.

Павличенко Людмила Михайловна родилась в 1916 году, участница Великой Отечественной войны с июня 1941 — доброволец. Участник оборонительных боев в Молдавии и на юге Украины. За хорошую стрелковую подготовку направлена в снайперский взвод. С августа 1941 года участник героической обороны города Одессы, уничтожила 187 гитлеровцев. С октября 1941 года участник героической обороны города Севастополя. В июне 1942 года Людмила Павличенко была ранена и её отозвали с передовой. К этому моменту из снайперской винтовки Людмила Павличенко уничтожила 309 гитлеровцев, в том числе 36 вражеских снайперов. Она была не только отличным снайпером, но и прекрасным педагогом. За период оборонительных боёв она воспитала десятки хороших снайперов.
В октябре 1943 года присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 1218).

Девушка-санинструктор из состава 1-го гвардейского конного корпуса.

Советские девушки-добровольцы отправляются на фронт.

Советские военнослужащие в Праге, разместившись в грузовиках, отдыхают.

Советские военнослужащие-участники штурма Кенигсберга — перед отправкой домой.

Медсестра американского полевого госпиталя во Франции. Нормандия, 1944 год.