20.09.2011
Николай Каверин

— Вы смотрели вчера передачу по каналу «Культура»? Выступал очень культурный и образованный священник. Кажется, его звали Георгий Кочетков.

— Так это же, говорят, какой-то еретик!

— Что вы, что вы! Кто вам мог такое сказать? Мне он показался очень обаятельным и интеллигентным....

(Из беседы на скамейке
во дворике московского храма)

2007 год — своеобразная круглая дата в наиновейшей истории Русской Православной Церкви: десятилетие беспреце-дент-но-го события, произошедшего в одном из московских храмов, в котором проходил свое служение священник Георгий Кочетков.-

С тех пор в Церковь влилось огромное количество верующих, особенно молодежи, не имеющих никакой информации о церковной смуте, будоражившей православную Москву в 1990‑е годы. Поэтому вначале мы сочли необходимым осветить драматические события церковной жизни Москвы десятилетней давности.

29 июня 1997 года, в день Всех русских святых, в москов-ском храме Успения Богородицы в Печатниках было совершено неслыханное со времен обновленческой смуты 20-х гг. преступление: в алтаре храма по указанию священника Георгия Кочеткова алтарники применили физическое насилие над священником Михаилом Дубовицким . Ему были нанесены травмы, с него сорвали священнические одежды и иерейский крест.

И.о. настоятеля храма Георгий Кочетков, объявив, что у о. Михаила «буйное помешательство», вызвал психиатрическую перевозку. Кочетковские алтарники скрутили о. Михаила, выволокли из храма, впихнули его в машину «скорой помощи» и принудительно доставили в психиатрическую клинику. Ко второй половине дня консилиум психиатров отменил госпитализацию, признав о. Михаила психически совершенно здоровым. Однако до этого о. Михаилу была введена огромная доза сильного психотропного препарата, вызвавшая резкое ухудшение состояния и последующую срочную госпитализацию в терапевтическую клинику. Несколько часов он находился в реанимации на грани между жизнью и смертью. А священник Г.Кочетков в тот же самый вечер 29 июня поспешно уехал, как ни в чем не бывало, на неделю в «паломничество», не оповестив священноначалие о трагическом происшествии в его храме...

Совершенно очевидно, что это беспрецедентное жестокое надругательство в алтаре над православным священником, потрясшее летом 1997 года всю православную Москву, свидетельствовало о глубоком духовном повреждении членов общины, руководимой священником Г.Кочетковым, а их категорический отказ признать себя виновными и покаяться в содеянном лишний раз доказал, что мы, скорее всего, имеем дело с общиной тоталитарно-сектантского характера, для членов которой слово их главы авторитетнее Слова евангельского. Это событие явилось лишь внешним проявлением глубокой внутренней болезни — последствием «обновленческой катехизации», осуществляемой главарями общины.

С другой стороны, это событие никак нельзя было назвать неожиданным. Участники богословских конференций в 1994 году («Православие и обновленчество» , «Единство Церкви»), московское духовенство, представители духовных школ, иноки православных обителей неоднократно предупреждали об огромной опасности, назревающей в т.н. «прогрессивной» и «открытой» общине священника Георгия Кочеткова, присвоившей себе наименование «миссионерской». Об опасности неообновленчества с тревогой говорилось в сборниках «Сети “обновленного православия”» и «Современное обновленчество — протестантизм “восточного обряда”» , в многочисленных публикациях церковной прессы: «Радонеж», «Православная Москва» и др. Трагические события 29 июня 1997 года в храме Успения Богородицы в Печатниках только подтвердили правоту тех, кто постоянно с тревогой предупреждал: революционный либерализм, модернизм и реформаторство в Церкви неизбежно оканчиваются расправами с теми, кто не желает рушить церковные традиции и «обновлять» святую православную веру в угоду духу мiра сего. Так было в 1920‑х годах, когда казалось бы невинные богослужебные реформы обновленцев сменились гнусным сотрудничеством с богоборческими карательными органами. Таким же финалом завершился и летом 1997 года реформаторский зуд в «самой живой и просвещенной общине» священника Г.Кочеткова: к несогласному с обновленческими новациями православному священнику были применены грубое физическое насилие в алтаре и карательная психиатрия, очень уж напоминающая методы профессора Снежневского во времена диктатуры ЦК КПСС. История повторилась. Только черный воронок 30-х годов сменился вполне советской «психовозкой» образца 70-х.

Методы обновленцев 1920-х и 1990-х годов по отношению к своим оппонентам — православному духовенству — удивительно схожи: апелляция к городовому. Напомним, что сразу после международной богословской конференции «Единство Церкви» в ноябре 1994 года, на которой антиправославная деятельность московских обновленцев-реформаторов была подвергнута критике, священник Александр Борисов жаловался президенту Б.Ельцину на нарастание в Русской Православной Церкви антиэкуменических и фашистских (!) тенденций («Независимая газета». 19.11.94). Комиссия «по помилованию при Президенте РФ» даже потребовала от Патриарха прекратить гонения (!) на «прогрессивных священников», а за «гонимого священника Георгия Кочеткова» заступались видные зарубежные политические деятели, вплоть до сенаторов США.

«Всегда наши либералы первые за городовыми бежали», — писал в 1922 году из ссылки новомученик Иларион (Троицкий).

9 октября 1997 года в день памяти святителя Тихона, Патриарха Московского, боровшегося в 20-е годы с обновленчеством, Святейшим Патриархом Алексием был подписан Указ о запрещении в священнослужении священника Георгия Кочеткова до его полного раскаяния . Совпадение дат было явно промыслительным.

Участники насилия в алтаре над православным священником были подвергнуты справедливым каноническим прещениям. Обращает на себя внимание, что в Указе говорилось не только об установлении факта «насилия и глумления над священником Михаилом Дубовицким», но и о причинах, приведших к этому позорному событию, которые выразились «в систематическом проявлении самочиния со стороны священника Георгия Кочеткова как в богослужебной, так и в иной деятельности возглавляемого им прихода».

Пресс-служба кочетковского братства «Сретение» 13 октября 1997 года, сразу после оглашения Указа Святейшего Патриарха, распространила и опубликовала заявление. В нем по-прежнему говорилось о «клеветнической кампании, направленной на дискредитацию и уничтожение миссионерской, просветительской, благотворительной деятельности отца Георгия Кочеткова, его общины и братства “Сретение”», снова утверждалось, что «в Указе отцу Георгию и его прихожанам было инкриминировано “насилие и глумление над священником”».

В то же время, несмотря на полное отрицание своей вины, о. Георгий и все названные в Указе участники инцидента «прошли, — как говорилось в заявлении пресс-службы братства “Сретение”, — исповедь у епархиального духовника». Что такое исповедь без покаяния, православному человеку представить трудно. На память приходит в связи с этим лишь одна аналогия: карикатура на католическую церковь времен Реформации, которая изображала бандита, покупавшего у монаха индульгенцию с прощением грехов и после этого грабившего того же монаха. Само название заявления кочетковской пресс-службы об Указе Патриарха: «Необоснованное наказание отца Георгия Кочеткова и его прихожан. Гонения на общину продолжаются» («Русская мысль». 1997, № 4193) явно ставило под сомнение полноту и искренность «исповеди у епархиального духовника».

В начале Великого Поста 2000 года прещения Святейшего Патриарха со священника-обновленца Г.Кочеткова и двенадцати его прихожан, учинивших 29 июня 1997 года насилие в алтаре храма Успения Богородицы в Печатниках над священником Михаилом Дубовицким, были сняты, однако в течение этих трех лет о. Г.Кочетков и его «интеллигентная община» категорически отказывались признать себя виновными и покаяться в содеянном.

Мы нисколько не ставим под сомнение решение Священноначалия нашей Церкви 2000 года снять прещения с о. Кочеткова и его учеников, помня слова апостола: «Милость превозносится над судом ». Однако сразу после снятия прещений в СМИ, в том числе и принадлежащих общине о.  Кочеткова, продолжала звучать ложь о том, что «никакого насилия над о. Михаилом Дубовицким не совершалось», что «выполнены все требования официального Патриаршего указа», что о. Георгий и его прихожане попросили прощения у всех, «кто считает себя хоть сколько-нибудь обиженными».

15 марта 2000 года, перед актом снятия прещений, прозвучали слова, что «о. Георгий и миряне добросовестно несли свою епитимью». Насколько «добросовестно» о. Кочетков и его общинники несли наложенную Святейшим Патриархом епитимью, мы покажем цитатами из журнала «Православная община» (главный редактор — священник Георгий Кочетков), «Сретенского листка» и из интервью о. Георгия, напечатанного в газете «Русская мысль».

Священник Георгий Кочетков в журнале «Православная община» говорил следующее: «Наш канонический епископ пока не проявляет никакого интереса к нам, как и вообще подчас не проявляет своего эпископе (попечения. — греч .) в церкви». «Вы хорошо знаете, что прошел год, ровно год с того дня, когда мы услышали указ нашего священноначалия, который фактически определял внешнюю судьбу нашего Братства... Как же так, неужели не уберегла Божья Матерь свою Церковь, дозволив случиться страшному беззаконию, смертному греху, как кажется, внутри самой же этой Церкви?» (1998. № 47, с. 21, 24). В этом высказывании под словом «Церковь» имеется в виду кочетковская община, а под выражением «смертный грех» — патриаршее прещение. Далее священник Кочетков удивляется:

«Всем известно, что в нашем Братстве есть люди, которые не ходят молиться сюда, в эту часовню... (в помещении Высшей православно-христианской школы о. Г.Кочеткова. — Прим. ред .), говоря, что молиться нужно непременно в храме... Меня всегда удивляло, откуда у людей рождается такое сознание? И чего они ищут, приходя в храм? И чего им тогда не хватает, например, здесь? Неужели не хватает роскошных риз и паникадил, не хватает курений ладана, не хватает высокого иконостаса и золота, не хватает обилия свечей и лампад? Неужели им, в конце концов, не хватает наемных служителей?.. Не случайно самокритичные христиане сложили множество прекрасных пословиц, поговорок, шуток вроде известной поговорки, рисующей наше обычное храмовое благочестие: “Святой иконостас, моли Бога о нас”» (1999. № 52, с. 6-7).

В газете «Русская мысль» свящ. Кочетков «оценил» Святейшего Патриарха следующим образом: «...Когда я говорю с нашим Патриархом, у меня остается тяжелое впечатление. У него, видимо, тоже... На епархиальном собрании года три назад Святейший нас критиковал резко и говорил против нас, и все пункты не соответствовали действительности... Какой же ты епископ, если ты не можешь узнать правду?» (1998, №  4232).Тут о. Георгий не просто оскорбляет Патриарха, но и клевещет на него: все слова Святейшего соответствовали фактам.

В кочетковском журнале «Православная община» с 1997 года буквально в каждом номере можно было встретить полное несогласие с Указом Святейшего Патриарха о запрещении в служении о. Георгия, грубые, не-обоснованные выпады против московского духовенства, что доказывало полное лицемерие и лживость заявлений о. Георгия и его духовных чад о их «покаянии». На страницах журнала говорилось о «безосновательном запрещении в служении священника Георгия Кочеткова», о «внутренних гонениях на Церковь (!) со стороны фундаменталистских сил», о том, что «в этом году многие преодолели страх перед произволом и мертвящими окриками церковного начальства» (1998. № 47, с. 116-117).

«На сегодняшний день все московские священнослужители вольно или невольно согласны с теми греховными методами, которые применялись против общин о. Георгия» (Православная община. 1999. № 52, с. 101). Непонятно, какие такие «греховные методы» по отношению к его общине имеет в виду о. Георгий, когда в греховных методах был уличен на самом деле он сам.

«Собор, — пишет участник так называемого X кочетковского Преображенского собора, — открылся 19 августа в большом зале киноконцерта на Красной Пресне... после причастия на литургии, за которой предстоял архиепископ Истринский Арсений, викарий Московской епархии... Братство... пришедшее в храм Христа Спасителя, было вынуждено служить (!) Евхаристию под предстоятельством человека, два года назад планировавшего и лично руководившего провокацией в Успенском храме, приведшей к запрещению в священнослужении духовного попечителя Братства, отлучению двенадцати его активнейших членов» (Православная община. 1999. № 53, с. 80-81).

«Сложность же нашего нынешнего положения, — пишут в “Православной общине”, обращаясь к Святейшему Патриарху, участники X “Преображенского собора”, то есть собрания “полных членов церкви” о.  Кочеткова, — возникла из-за бурного и агрессивного наступления по сути своей антицерковных и раскольничьих фундаменталистских сил. Именно эти силы устроили весной и летом 1997 года ту безобразную и трагическую провокацию в храме Успения Пресвятой Богородицы в Печатниках, которая послужила формальным поводом для запрещения в священнослужении и.о. настоятеля храма о. Георгия Кочеткова и отлучения от причастия Святых Христовых Таин двенадцати “лучших прихожан” (то есть наиболее усердствовавших в алтаре 29 июня 1997 года. — Прим. ред. ), его помощников» (1999. № 53, с. 98).

Интервью с «лучшими прихожанами» о. Георгия было напечатано в кочетковском «Сретенском листке» под заголовком «Кто нас отлучит от любви Христовой?». Вот, например, как «смиренно и добросовестно» нес свою епитимию Владимир Якунцев, с другими «лучшими прихожанами» смиренно приложивший руку к отцу Михаилу, за что и был в 1997 году Указом Святейшего Патриарха отлучен от общения церковного: «Для меня отлучение от причастия не было катастрофой... Я вижу исполнение слов Господних, когда Он говорит о блаженстве тех, кто будет отлучен от синагог... Он и Сам был отлучен от синагоги» (1999. № 86).

Заметим, что отождествлять церковное общение с синагогой можно только лишь пройдя оглашение и полный курс катехизации по системе о.  Кочеткова.

Этих цитат вполне достаточно, чтобы констатировать на то время нераскаянность, ложь и лицемерие о. Кочеткова и его окружения, которые почти три года вводили в заблуждение через СМИ священноначалие РПЦ и православных верующих.

Десять лет назад можно было полагать, что в истории с «богослов-ской» самодеятельностью и литургическими экспериментами кочетков-ской общины поставлена точка, что будет остановлен натиск на Русскую Православную Церковь с целью заставить ее пересмотреть некоторые свои вероучительные и канонические положения. Представлялось, что после того, как кочетковская община так откровенно скомпрометировала себя, закономерно должны прекратиться провоцируемые ею разговоры о «церковном обновлении», «доступности богослужебного языка», облегчении церковной дисциплины (упразднении постов, отмены индивидуальной частной исповеди)... стремлении подчиниться духу века сего и стать на путь реформ, после чего Церковь Русская наконец будет соответствовать т.н. «международным стандартам».

К разговору о нынешней деятельности самой общины мы обратимся чуть ниже, а сейчас отметим, что в последнее время все чаще высказываются мнения о том, что «правильные в целом идеи церковного обновления» скомпрометированы отдельными личностями типа свящ. Г.Кочеткова (вновь повторяется печально известный тезис о том, что позитивные идеи обновленчества начала XX века были скомпрометированы в 20-е гг. одиозными деятелями, вроде Введенского, Антонина Грановского и Красницкого). Совершенно очевидно, что обновленчество не собирается сдавать свои позиции: его представители срочно меняют тактику, добиваясь осуществления реформ в Русской Церкви, отмежевываясь от «слишком революционной» практики священника Кочеткова.

Однако антиправославная деятельность обновленческого экстремиста о. Кочеткова — это всего лишь верхушка айсберга. Главный вопрос — попытки размывания догмата о Церкви, отрицания незыблемости ее Священного Предания, ревизии догматического, канонического и литургического ее наследия, т.е. идеи реформации Православия, — остается открытым. Пока немногочисленная группа церковных реформаторов (более респектабельного образца) внутри Русской Православной Церкви пытается навязать православным дискуссии об основах святоотеческого Православия (о границах Церкви, о Священном Предании, о необходимости для мирян ежелитургийного причащения, о постепенном упразднении исповеди и проч.), и пока православные вовлекаются в эти заведомо недопустимые собеседования с криптообновленцами, новые кочетковы будут появляться снова.

Сектантская деятельность общины священника Георгия Кочеткова внутри Русской Православной Церкви началась более пятнадцати лет назад, когда дотоле никому не известный отец Георгий был переведен из подмосковного г. Электроугли в храм тогда еще не восстановленного московского Сретенского монастыря, где он тотчас развил бурную обновленческую и реформаторскую деятельность. Но не только эксцентрическими поступками прославился свящ. Г.Кочетков, но и оригинальными «богословскими» изысканиями.

Что касается «богословия» священника Г.Кочеткова, то отметим, что метод и стиль его богословских исследований могут быть охарактеризованы как декларативные и безапелляционные: он провозглашает свои идеи как истину в последней инстанции, при этом постоянно ссылаясь на самого себя как на высший церковный авторитет.

Богословие отца Георгия отнюдь не является допустимым в рамках Церкви «частным богословским мнением», каким его пытаются представить некоторые. Нередко оно затрагивает основополагающие вероучительные догматы Православной веры.

Знакомясь с псевдобогословским творчеством свящ. Г.Кочеткова, приходишь к выводу, что слово или термин у него может иметь совершенно иное, отличное от общепринятого в Церкви, значение. Священник Кочетков постоянно занимается «перекодировкой» слова, «перепрограммирует» понятия. Например, такие основополагающие богословские термины и понятия, как «Святой Дух», «Церковь», «древо познания добра и зла», «диавол» и др., истолковываются свящ. Кочетковым в новом, далеком от святоотеческого понимания смысле. И понять, и правильно воспринять их может только «посвященный», вот почему о. Георгий так настаивает на обязательной катехизации даже для давно крещенных православных христиан, не бывших прежде членами его общины. Подобная еретическая «катехизация», к сожалению, продолжается и до сего дня.

Неоднократно с предупреждениями об опасности подобного «богословия» выступали Святейший Патриарх Алексий II , старец Псково-Печерского монастыря архимандрит Иоанн (Крестьянкин), епископ Василий (Родзянко), московское духовенство. Серьезному разбору богословских и богослужебных искажений свящ. Г.Кочеткова посвящали статьи прот. Валентин Асмус , архимандрит Макарий (Веретенников), прот. Владимир Правдолюбов , свящ. Константин Буфеев , Александр Дворкин , преподаватели Свято-Тихоновского Богословского института...

Вероучительные воззрения, а также литургическая и пастырская практика свящ. Георгия Кочеткова за последние 15 лет многократно подвергались критике со стороны православных богословов как на богословских конференциях, так и в церковной печати (см.: Прот. Иоанн Мейендорф . Заметки о Церкви // Вестник РХД, № 141; Епископ Василий (Родзянко) . Со страхом Божиим// Православная Москва. 1995, № 18; Сети «обновленного православия». М., 1995; Богословская конференция «Единство Церкви» 15-16 ноября 1994 года: Сборник докладов. М., 1996; Современное обновленчество — протестантизм «восточного обряда». М., 1996; Школа церковной смуты. Плоды обновленческой «катехизации». М., 1997; Богослужебный язык Русской Церкви, история, попытки реформации. М., 1999; Суд им давно готов. О вероучении и пастырской практике священника Георгия Кочеткова. М., 2000).

Но все эти дискуссии, а также братские увещевания и даже строгие обличения антиправославной деятельности «самой интеллигентной и открытой» общины и ее предводителя не приводили ни к каким результатам.

Священник Георгий Кочетков не только пренебрег замечаниями и предупреждениями своих компетентных оппонентов, но и публично обвинил их в «бесновании» и предрек им анафематствование: «Мои обвинители ищут не милости, а жертвы... И если так, то будет продолжаться беснование, пока не придет тот примиритель, который скажет со властью- всякому бесноватому: “Замолчи!” И произнесет анафему всякому духу лжи и тьмы, изгнав его вон и освободив ныне страждущих от него» («НГ-религии», 28.06.2000). Уж не самого ли антихриста в качестве «примирителя» призывает себе в заступники священник Кочетков?

Кочетковские братчики на их IX Преображенском соборе, созванном в 1998 году, т.е. в то время, когда сам свящ. Г.Кочетков находился под запрещением и призывался к покаянию, а несколько активистов этих событий были временно отлучены от церковного общения, провозгласили: «Мы не принимаем никаких обвинений от тех, кто смеет порицать нас» («Православная община». № 47, с. 117).

Ныне же нам назидательно будет вспомнить, что в то время только наместник Сретенского монастыря архимандрит Тихон (Шевкунов) (тогда еще игумен) смог адекватно оценить ситуацию. В одном из своих интервью о. Тихон заявил без обиняков: «Это были очень интересные, но довольно странные конференции. Собиралось множество серьезных людей, которые совершенно серьезно дискутировали с бредовыми идеями о. Геор-гия Кочеткова — к величайшей его радости. Он говорил, например, что Махатма Ганди находится в границах некоей “мистической церкви”, “Махатма Ганди — член нашей Церкви”. И мы всерьез начинали доказывать, что Махатма Ганди — не член Церкви... И этот параноидальный бред продолжался долгое время.

Или он возьмет и заявит, что никто, кроме прошедших его катехизические курсы, не является полным членом Церкви, включая священников, епископов и, возможно, Патриарха... И вот на эту тему собираются конференции, делаются доклады... То есть этот бред начинает обсуждаться! Или потом он вдруг призывает Церковь... воцерковиться!.. И корректировать свои границы!.. Нашу “примитивную, тупую” Православную Церковь надо корректировать в ее границах, чтобы достичь близости “с динамичными, как ветер, границами мистической Церкви”!

Мы имели глупость обсуждать этот бред на конференциях и симпозиумах, не признаваясь себе, что перед нами просто околоцерковные хулиганы, поставившие себе только одну цель — разрушение Церкви!..

В Русской Православной Церкви создается параллельная тоталитарная структура, основанная на отрицании всего того, что есть Православная Русская Церковь. Эта структура не только создается, она уже создана, она уже сейчас работает на разрушение, на введение в прелесть людей, которые, к несчастью, дали себя обмануть. Я могу здесь только вспомнить слова о. Иоанна (Крестьянкина), нашего старца, который прекрасно знает эту ситуацию и который прекрасно знает, что такое обновлен-чество: он сам как исповедник пережил этот период истории Церкви. И он говорил мне, и не только мне: “Если мы это страшное движение не разорим, они будут разорять Церковь!”» («Радонеж». 1997. № 11).

И вот известная многим скандальная община, объединенная вокруг своего харизматического лидера свящ. Георгия Кочеткова, после 2000 года вдруг исчезла из поля зрения православных москвичей: закончилась богословская полемика с ними, в светских СМИ прекратились публикации их активных общинников.

Да и о самом о. Георгии, восстановленном в священнослужении, стали ходить самые невероятные слухи: одни утверждали, что он иммигрировал в Великобританию и служит там вместе с епископом Василием Осборном под омофором Стамбульского патриарха Варфоломея; другие же уверяли, что о. Георгий постригся в монахи с именем Гигантий и даже, говорят, ушел в затвор — в тот же монастырь, где подвизается известный иконописец архимандрит Зенон; но самые сведущие уверяли нас, что совсем недавно встречали о. Георгия на Афоне, на пути в монастырь Есфигмен.

Однако бывшая прихожанка храма одного из известных московских монастырей, посещавшая его более двадцати лет, стала убеждать нас, что это все досужие сплетни, а дело обстоит с точностью до наоборот. Женщина поведала нам, что община свящ. Георгия никуда из Москвы не исчезала, но, сильно умножившись за счет притока молодежи, прочно обосновалась в храме того монастыря, который ей пришлось покинуть. Более того, за годы служения свящ. Георгия в стенах славной обители из этого храма действительно исчезла целая община, но не кочетковская, а постоянные прихожане храма, посещавшие его много-много лет, были вытеснены более активной и напористой общиной о. Георгия.

Рассказала она также, что некоторые слухи об о. Георгии небезосновательны: он действительно в сопровождении ведущих «катехизаторов» немалую часть своего времени проводит в «миссионерских» поездках, «катехизируя» и обращая в свою веру православное население Россий-ской Федерации и даже ближнего зарубежья. Она призналась, что вынуждена была покинуть этот намоленный монастырский храм, т.к. обстановка там с воцарением в нем кочетковцев стала для нее крайне тягостной, убивающей всякий молитвенный настрой — просто невыносимой: службу никто не слушает; вместо благоговения — постоянные разговоры и бесцельные хождения по храму; к тому же в самый ответственный момент литургии общинники мужского пола лезут к ней целоваться — так заведено в братстве свящ. Г.Кочеткова с давних пор, без этого обязательного ритуала и сама литургия считается у них неполноценной.

Первое время у нее еще теплилась надежда, что неподобающая и соблазнительная церемония повального целования прекратится. Надежду вселяло неоднократное обращение к кочетковцам служащего архиерея. Он строго одергивал с амвона целующуюся братию, призывая прекратить в храме бесчинство, противоречащее канонам и правилам благочестия. Но, нисколько не внимая владыке, общинники продолжали навязываться с поцелуями — ей, несчастной, еле удавалось отбиватья. С горьким чувством, но пришлось ей оставить ставший родным монастырский храм.

А вот сестра нашей рассказчицы, также посещавшая эту обитель, решила посоветоваться с духовником: «Батюшка, мне очень тяжело пребывать на службе в этом храме — трудно молиться в такой обстановке». Батюшка вполне понял ее проблему, но, не имея возможности на что-либо повлиять, печально ответил: «Выбирай сама — как тебе сердце подскажет». И тогда они с мужем, серьезно взвесив все «за» и «против», решили не покидать родной храм, как бы трудно ни было, хотя большинство прихожан храм покинуло — за шесть лет почти всех вытеснили.

В завершение разговора наша собеседница подарила нам кочетков-скую газету «Кифа», которую общинники распространяют прямо в храме. Это оказался июньский номер за 2005 год, печатного органа «Преображенского содружества братств» свящ. Георгия Кочеткова.

Листая попавшую нам в руки газету, мы неожиданно для себя натолк-нулись на загадочную для нас фразу свящ. Г.Кочеткова, высказанную им в интервью по поводу своего выступления на коллоквиуме в Иерусалиме: «Я много говорил о фундаментализме как практическом атеизме и о том, что сознательному христианину сейчас почти нельзя верить в теорию бессмертия души » (с. 4).

Не поверив собственным глазам, мы еще и еще раз перечитали загадочную фразу о. Георгия. Нас не столько заинтриговала в этой фразе связь некоего фундаментализма с атеизмом, поскольку мы уже знаем из бессмертного псевдодуховного наследия о. Георгия, что под термином «фундаментализм» свящ. Г.Кочетков имеет в виду традиционное Русское Православие, а до подобных высот «богословского» учения не каждый способен подняться (да и не всякому это душеполезно).

Однако у нас вызвало полное недоумение утверждение о. Георгия, что «сознательному христианину сейчас почти нельзя верить в теорию бессмертия души ». Ведь мы имеем лишь детскую веру, что истинный христианин тем и отличается от атеиста, что верует в бессмертие и спасение души благодаря великой искупительной жертве Христа Спасителя. К тому же мы совершенно уверены, что мысль о бессмертии наших душ не является теорией (у Бога нет теорий), а заложена в нас Самим Господом и является неотъемлемой частью вероучения Церкви. Что же касается употребления весьма странного словосочетания «теория бессмертия души », то оно заставляет предположить, что и все учение Православной Церкви представляется свящ. Георгию лишь некоей абстрактной теорией.

Оказалось, что на с. 10 этого же номера «Кифы» помещен полный текст доклада свящ. Г.Кочеткова на коллоквиуме в Иерусалиме. Дабы нас не обвинили, что мы сознательно выдергиваем отдельные фразы из контекста доклада, приведем полностью фрагмент из его выступления, касающийся именно этой темы: «Людьми не воспринимается, что современный христианин не может всерьез поддерживать, скажем, учение о бессмертии души человека. Это настолько вошло в плоть и кровь людей, как и в разные церковные и околоцерковные писания и предания, что кажется, что если этого бессмертия нет, то разрушаются самые основы веры ».

Эта фраза, высказанная на авторитетном коллоквиуме, еще более заинтриговала нас. И хотя речь в ней шла все же об учении, а не о теории, но одно несомненно: что свящ. Георгий настаивает на невозможности для христианина веры в бессмертие души. Но для нас, как и для всех православных христиан, вера в бессмертие души является основой всех наших упований — «чаяния воскресения мертвых и жизни будущего века», как мы исповедуем это в Символе Веры. Дабы подтвердить, что это наше упование безусловно основано на учении Святых Отцов, откроем «Точное изложение православной веры», творение св. Иоанна Дамаскина: «Душа есть сущность живая, простая и безтелесная... безсмертная , одаренная и разумом, и умом, не имеющая формы» (СПб., 1894. С. 153). Так веровать заповедала нам Святая Церковь.

В догматических учебниках мы встречаем указания и об участи душ животных: «В отличие от человеческой, душа неразумных живых существ есть жизнь тела, ею одушевленного. Эта душа ничего другого не может воспринимать, кроме действия тела, и поэтому при разложении тела вместе с ним распадается и душа (смерть души)» (Догматическое богословие. Курс лекций. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1997).

Пусть читатель сам сделает соответствующие выводы.

Все христианские конфессии, и не только они, имеют в своей основе веру в бессмертие души. Только коммунисты-безбожники и прочие атеисты отрицают как существование Бога, так и наличие в человеке бессмертной души. Таким образом, получается, что, согласно «стройной» теории свящ. Георгия, атеистами являются отнюдь не созданные его больным воображением мифические «фундаменталисты», окопавшиеся, по его версии, в лоне Русской Православной Церкви, а самым что ни на есть махровым атеистом обнаруживает себя сам «Великий Катехизатор» всех времен и народов православный священник Г.Кочетков, отрицающий бессмертие души.

Эта загадка: «Како веруеши?» — оказалась нам совершенно не по разуму: ведь не может же быть атеистом православный священник, да еще и миссионер, на пастырской совести которого громадное число последователей, оглашенных им? И чтобы как-то разгадать эту загадку, нам ничего не оставалось, как только послать группу корреспондентов в указанный нам московский монастырь, которому ежевоскресно оказывает честь своим посещением все более разрастающаяся община последователей учения свящ. Г.Кочеткова, дабы смогли наши корреспонденты услышать из первых уст, т.е. от членов общины, какой же смысл скрывается за интригующей фразой их учителя.

В один из воскресных дней наши корреспонденты оказались в указанном нам монастыре. Не заканчивая никаких катехизаторских курсов и прочих высших православно-христианских школ, они оставались неискушенными и простыми людьми. Но им сразу стало ясно, что любезно предоставленная нам информация о дислокации общины свящ. Г.Кочеткова на сей раз оказалась достоверной. И вот их рассказ.

Мы увидели буквально толпы ликующего народа, непрестанно снующего внутри храма и по территории монастыря. Естественной реакцией православного человека, оказавшегося в подобной обстановке, могла быть только мысль, что в храме — престольный праздник. Ведь несмотря на внушительные размеры храма, он с трудом вмещал столь громадное количество прихожан. Всеобщее ликование должно было бы укрепить в этой мысли. Но мы-то знали, что престольного праздника в этот день быть не могло. Для нас стало очевидно, что дело вовсе не в праздничном таинстве, а напротив — в праздности собравшегося на великое таинство литургии народа. Восторженность собравшихся в храме людей никак не походила на благоговейные чувства благодарных Господу православных христиан, умиротворенных благодатью священнодействия. Эта восторженность скорее была похожа на романтическую экзальтацию собравшихся у костра туристов, покинувших уютные квартиры ради острых ощущений радостного душевного общения.

А хаотические перемещения людей в храме напоминали броуновское движение, не подчиненное никакой цели. Зрелище, представшее нашим глазам, разительно походило на неожиданное внедрение в православный храм цыганского табора.

С трудом протиснувшись ближе к алтарю, мы насчитали в храме (!) восемнадцать колясок с малыми детьми и десятки складных стульев, расставленных по всему храму, но сконцентрированных преимущественно близ алтаря. И восседали на этих стульях отнюдь не немощные бабушки, а юные отроки, зрелые мужи и красны девицы с непокрытыми головами. Все они периодически бодро вскакивали со своих стульев и, активно жестикулируя руками, тем самым подавая друг другу какие-то для нас непонятные знаки, устремлялись в неожиданных направлениях — по закону броуновского движения. А в это время протодьякон с амвона возглашал очередную ектенью, но до нее никому и дела не было.

Одна из молодых мам в необъяснимом сердечном порыве вдруг разыгралась посреди храма со своим младенцем, не требовавшим ни плачем, ни излишней резвостью подобного развлечения: она стала высоко подбрасывать его в воздух, умиляясь и хохоча вместе с ним. Другая же мамаша, сев на стульчик тут же, посреди храма, бесстыдно оголив грудь, стала на виду у всех демонстративно кормить своего младенца. Смиренные монахини настойчиво попросили ее не смущать своим поведением прихожан и скромно пересесть куда-нибудь в уголочек храма, подальше от глаз молящихся людей. Но тут не только эта мамаша, но и ее преданные подруги в один голос зашипели на непонятливых матушек, а сама кормящая мать огрызнулась: «Нет, я хочу здесь, — мне так нравится. У вас нет любви, вы не христиане!».

Тем временем другие монахини и послушницы деликатно предложили хозяйкам колясок оставлять их на улице и услышали примерно тот же, будто зазубренный, стандартный ответ:

— У вас нет любви к детям, вы не христиане! Ведь Господь сказал, чтобы не препятствовали детям приходить к Нему.

— Мы не препятствуем вашим детям, но детей-то можно было бы и на руки взять, а коляски все же следует оставлять на улице.

Но «добрые» мамы, грубо оборвав монахинь, прибегли к испытанному приему, запрещенному в приличном обществе, но действующему безупречно: «Вы не христиане, в вас нет любви!».

Пораженные беспримерной дерзостью собравшихся в храме, мы напрочь забыли, с какой целью были посланы сюда. Нам было уже не до кочетковской теории, отрицающей бессмертие душ. Нас поразила сама практика общения доверивших свои души этому «пастырю». Мы были потрясены манерой их поведения, их обращением с кроткими и беззащитными насельницами монастыря.

И еще нас удивило, что молодые люди, никак не участвующие в богослужении, не слушающие ни дьякона, ни священника, ни хор, но постоянно общающиеся между собой, время от времени встрепенувшись, вдруг как бы просыпаются, и тогда с разных сторон храма разносятся недоуменные возгласы: «А что, причастие скоро?» «А причастия еще не было?»

А в самый ответственный момент литургии вдруг все броуновские частицы, словно по воле мощного магнита, на несколько мгновений застывают на одном месте и начинают громогласно и властно возглашать: «Аминь! Аминь! Аминь!»

«Вот это силища! — удивились мы, — эту бы энергию — да в мирных целях!». И как бы в ответ на наше восхищение, в храме началось всеобщее целование всех со всеми. Мы обратились к одиноко стоящей монахине, уклоняющейся от участия в навязчивом ритуале целования.

— Объясните нам, что тут происходит?

— Да это же кочетковцы. Это страшная тоталитарная секта. Они только и знают, что целоваться. И сразу после причастия тоже целуются. Даже не знают, что причастие — это великое таинство, что после него надо благодать хранить. Ведут себя вызывающе, а на любое замечание у них всегда один ответ: «У вас нет христианской любви. Вы не христиане». Я как на каторгу каждое воскресенье хожу в этот храм, но таково мое послушание... А из этого всего (она окинула взглядом переполненный храм), может быть, хоть одно зернышко и взойдет. Кто знает?..

После всеобщего причастия всех присутствующих в храме мы решили спросить у одной женщины, не принадлежащей, по всем признакам, к этой странной группировке:

— Скажите, вы постоянно ходите в этот храм?

— А можете ли нам рассказать, что это за община такая странная у вас в храме?

— Нет, нет, — с ужасом замахала она руками, — я только что причастилась. Это же кочетковцы! Я о них даже думать не хочу.

Тогда мы обратились к молодой девушке, явно из общины священника Кочеткова:

— Скажите, в чем основное отличие вашей общины от обычных православных христиан?

— Во-первых, мы реформируем. — И она протянула нам красную книжицу в мягком переплете, с гордостью пояснив: — Это перевод литургии на русский язык нашего отца Георгия Кочеткова. А во-вторых, в отличие от вашей Церкви, у нас нет антисемитизма. — По выражению ее радостного лица было видно, что она осталась весьма довольна своим ответом.

Мы разговорились.

— А вы другие православные храмы когда-нибудь посещаете? - спросили мы.

— Я сюда из Подмосковья каждое воскресенье приезжаю. Я пыталась ходить в храм, где я живу, но с настоятелем нашим очень туго: я пыталась объяснить ему, что служить надо по-русски, и книжку с переводом службы ему подарила, а он, конечно, отказался. Вообще, он даже не захотел об этом говорить. С тех пор я туда не хожу, там — фундаментализм!

— А что значит — фундаментализм?

— Ну, — девушка явно замялась, — ну, это когда всё по-церковно-славянски. И когда книги отца Александра Меня не продают.

— А вы давно в церковь-то ходите?

— Я крестилась уже пять месяцев назад, у отца Георгия.

Нам хотелось бы еще услышать столь же глубокомысленные ответы от этих забавных посетителей монастыря, но они вдруг, словно по команде, побросав в свои рюкзачки небольшие красные книжицы, с которыми не расставались в течение всей литургии, дружной толпой ринулись из храма, словно кинозрители после окончания очередного киносеанса. Вероятно, они спешили на свои «полулитургические агапы». Не успели мы оглянуться, их уже и след простыл.

Только в одном из приделов храма осталась одинокая группа, около двух десятков человек. В центре этой группы, возвышаясь над всеми, стояла очень серьезная дама и обращалась к собравшимся вокруг нее как бы с пламенной речью. Слушатели, приоткрыв рты, внимали каждому слову этой ораторши и спешно записывали ее словеса в толстенные тетради. Рядом курсировал, охраняя их покой, катехизатор, скорее походивший на надзирателя.

Мы решили подойти к ним, но как только мы приблизились к этой группе, катехиатор-надзиратель, вопросительно посмотрев на нас, как на чужаков, застыл в позе, показывающей, что посторонним вход воспрещен, ибо «только для белых».

Мы наивно пролепетали: «Скажите, а куда здесь записывают?» — «Здесь никуда не записывают, — резко ответил надзиратель, — здесь мы решаем свои проблемы». При этом он многозначительно почесал свою тщательно подстриженную черную бороду. Нам оставалось только посожалеть, что свои-то проблемы мы так и не решили. Единственное, что мы поняли, что в этом храме действительно трудно сосредоточиться — будто мозги отбивает. И чтобы следующая наша поездка не оказалась столь же безрезультатной, как и первая, мы порешили, что нужно нам хорошо помолиться перед дорогой.

И вот через неделю мы вновь оказались в этом монастыре. Мы заранее решили, не рассеивая свое внимание на экстравагантное поведение кочетковцев в храме, сразу приступить к своей основной задаче. С этой целью мы договорились без всяких околичностей предлагать кочетковцам прокомментировать вышеприведенную загадочную фразу их духовного учителя.

Оказалось, что храм, как и в прошлое воскресенье, был набит до отказа, поэтому дальше притвора мы продвинуться не смогли. В притворе мы обратили внимание на солидного мужчину, который ставил свечку Николаю Угоднику. С него мы и решили начать наш опрос.

— Скажите, вы знакомы с отцом Георгием Кочетковым?

— Нет. Я о таком священнике не слыхал.

— А как вы могли бы прокомментировать такую странную фразу этого священника?

Прочитав эту фразу, он спросил нас:

— А вы не путаете? Разве подобное высказывание может принадлежать священнику, тем более — православному? Нет, верующий человек такого не скажет. Нет, нет. Такие идеи в свое время высказывали богоборцы — Чернышевский да Добролюбов. Странно! Что-то вы, друзья, путаете.

Поскольку целью нашей было выяснение мнения кочетковцев, а спрошенный нами мужчина оказался не из их числа, то мы взмолились, чтобы Господь подвел нас к самым что ни на есть истинным кочетковцам. Но в храме продолжалось постоянное движение. Мы вынуждены были подходить с цитатой только к тем, кто стоял несколько особняком и, как оказалось из бесед с ними, были из новоначальных членов общины свящ. Г.Кочеткова.

Приведем их ответы.

— О, это вопрос серьезный. Я не могу об этом судить. Это вам надо спросить у тех, кто давно в Церкви (разумеется, что под Церковью кочетковцы понимают только свою общину. — Прим. ред. ), у подкованных (что-то я их вблизи не вижу, если увижу — покажу), а лучше всего — у самого о. Георгия.

— Нет, не смущает, я твердо верю.

— Я твердо верю в Кочеткова?

— Да, я твердо верю, поэтому меня это никак не смущает.

— Это очень сложный вопрос. На него вам сможет ответить только отец Георгий.

— А он служит сегодня?

— Не знаю. Я его самого не знаю. Но мне говорили, что толковать Евангелие могут только священники. Мы не имеем права толковать.

— Но ведь это не Евангелие. Значит, мы и слова о. Георгия тоже не можем никак толковать?

— Конечно. Это же всё близко — на тему.

Посмотрев подчеркнутое в газете место:

— Это нужно весь текст видеть, чтобы правильно понять, что имеется в виду.

После прочтения всего текста:

— Это, видимо, самого о. Георгия надо спросить.

— А все же, ваше личное мнение?

— Тут, видимо, это как-то связано с фундаментализмом.

— А что такое фундаментализм?

— Ну, это когда устаревшими понятиями пользуются.

— То есть теми, которые святые отцы утверждали?

— Тогда, например, какими?

— Ну, например, когда я был в деревне, там бабушки яблоки не едят до яблочного Спаса. А я им объясняю, что это невежество.

— Ну предположим, что это фундаментализм. Но как тогда с этим фундаментализмом связано предложение о. Георгия не верить в бессмертие души?

— Ну, наверное, это не связано с фундаментализмом. Я предполагаю, что это связано с либерализмом.

— А каким образом?

— Я думаю, чтобы не было либерального отношения ко греху.

— А что такое либеральное отношение ко греху и почему в этом случае опасно верить в бессмертие души?

— Я думаю, что когда человек знает, что жизнь вечная, то он будет уверен, что он не умрет, и у него возникнет либеральное отношение ко греху, то есть возникнет чувство вседозволенности.

— А почему? Ведь вечная жизнь может быть не только в раю, но и в аду, если грешить вседозволенно.

— Ну, вот тут я затрудняюсь.

— А вы давно в общине?

— Да. Я уже оглашен.

Как видим, новоначальные не берут на себя смелость толковать высказывания своего непогрешимого наставника. Однако все они твердо уверены, что он всегда прав. Столь слепая вера в вождя, несмотря на полное непонимание его учения, в корне противоречащего учению Православной Церкви, которое им совершенно неизвестно, свидетельствует о многом.

Очевидно, что в процессе обновленческой «катехизации» настолько четко отработаны элементы зомбирования, что уже новоначальные члены общины становятся неспособными на критическую оценку высказываний своего «учителя», как бы нелепы ни были эти высказывания.

Итак, новоначальные не смогли объяснить нам смысл идеи -свящ. Г.Кочет-кова. Но поскольку они предложили нам обратиться к неким «подкованным», то мы стали искать таковых. Правда, нас несколько смутил сам термин «подкованные», так как он должен был бы относиться к обладателям копыт, а таковые в столичных монастырях обычно не водятся.

Продолжив опрос, мы подходили с цитатой ко многим членам общины, но как только они слышали, что цитата принадлежит о. Георгию, тут же отворачивались и исчезали яко дым. Тогда мы поняли, что сможем выполнить поставленную нам задачу только не называя автора этого странного утверждения. Поэтому, подходя к следующим из опрашиваемых, мы передавали им смысл загадочной фразы, не показывая им газету «Кифа».

Приводим диалоги с опрошенными таким образом.

— В христианстве слово «теория» как-то не смотрится. Тем более, когда это касается бессмертия души. Теория — это то, что относится к сфере человеческого рассуждения, к сфере познаваемого несовершенным человеческим разумом. Понятия «теория» в христианстве не может быть. Теория — это рабочая гипотеза.

— А мог ли христианин такое сказать? О чем, по-вашему, свидетельствует подобное высказывание?

— О его раздвоенности. Это его беда и несчастье. И дай Бог ему на это прозреть.

— Может быть, этот человек — на пути к Богу? И Бог ему со временем откроет истину.

— Христианин мог бы сказать такие слова?

— Строго говоря, нет.

— А что бы вы посоветовали ему?

— Найти человека и поучиться у него настоящей вере.

— А вы сами верите в бессмертие души?

— Да. Христианская вера подтверждает это. А за этой фразой, что вы мне привели, никакой веры нет.

— Да пусть он к любому священнику подойдет с этим вопросом, и ему дадут правильный ответ. Бессмертие души — основа христианской веры и надежда всех христиан. Об этом ведь сказано в Символе Веры: «Чаю воскресения мертвых!» Если хотите, приведите его к нам на катехизацию.

— Но ведь этот человек утверждает, что он в Церкви уже более тридцати лет и что он является православным христианином! Скажите а если его пригласить к вам, то смогли бы вы его просветить?

— Что же, просветить можно.

— Христос говорит о жизни вечной, и Евангелие говорит о жизни вечной. Пусть этот человек обратится к помощникам отца Георгия. Они всё знают и объяснят ему его заблуждения.

— Эти слова искажают веру.

— Но тот, кто сказал их, утверждает, что он церковный человек!

— Ну, вы знаете, многие сейчас ходят в храмы, но не истинно веруют.

— А что бы вы посоветовали этому человеку?

— Покаяться, пройти оглашение, пройти катехизацию у нас.

Итак, круг замкнулся... Нам хотелось бы побеседовать на эту тему с самим священником Георгием, но сколько мы ни появлялись в монастыре, каждый раз оказывалось, что о. Георгий опять пребывает в ответственной миссионерской поездке.

В результате проведенных нами наблюдений и опроса можно с большой долей уверенности констатировать, что последователей свящ. Кочеткова условно можно разделить на две группы.

К первой группе принадлежит небольшое число «опытных и изощренных катехизаторов», которые прекрасно знают, что творят.

Ко второй — люди, ищущие Бога, но по духовной неопытности попавшие, к своему несчастью, в неправославную атмосферу. С ними не только можно, но и необходимо проводить миссионерскую работу (реабилитацию). И эту работу в первую очередь обязано проводить духовенство храма, который посещает эта община. Но, к сожалению, насколько нам известно, оно, за единичным исключением, от своей пастырской обязанности устранилось.

Мы попросили прокомментировать высказывание свящ. Г.Кочеткова о «бессмертии души» православных священнослужителей.

Священник Вадим Леонов , кандидат богословия, преподаватель Сретенской Духовной семинарии:

Если священник не верит в бессмертие души человеческой, то это прежде всего знаковое событие личной духовной катастрофы. Более несчастного человека трудно представить. В Евангелии Сам Господь говорит о вечности как праведника, так и грешника («пойдут сии в муку вечную, а праведники в жизнь вечную» (Мф. 25, 46)), а он считает, что душа человеческая смерт-на? Церковь на Пасху воспевает победу Христа над смертью, а для него эта победа не произошла? Ежегодно в неделю Торжества Православия Церковь предает анафеме «отметающим бессмертие души, кончину века, суд будущий и воздаяние вечное за добродетели на небесех, а за грехи осуждение» — как он себя чувствует, подпадая под гром троекратной церковной анафемы? Человек, который не верит в бессмертие своей души, не имеет смысла и в земной временной жизни. Московская Комиссия по богословским изысканиям священника Георгия Кочеткова в 2000 году уже осуждала его подобные высказывания: «Священник Георгий Кочетков проповедует, что “вера в то, что всякий человек от рождения имеет бессмертную душу”, есть вера языческая» и пришла к выводу: «В своем учении священник Георгий Кочетков отступает от Православия, так как его вероучительная система не соответствует догматическому учению Православной Церкви, утвержденному Вселенскими Соборами...» К сожалению, о.  Георгий не только не покаялся в своих антицерковных взглядах, но и продолжает проповедовать некоторые из них. Искренне желаю, чтобы по милости Божией о. Георгий поверил и осознал вечность человеческой души до того, как погрузится в эту реальность за порогом смерти.

Священник Даниил Сысоев , кандидат богословия, преподаватель Перервинской Духовной семинарии:

То, что священник Г.Кочетков почему-то называет «теорией» бессмертия души (почему тогда не «гипотезой»?), является учением Церкви , основанным на словах Господа, Который говорит: «не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более Того, Кто может и душу и тело погубить в геенне » (Мф. 10, 28). Поэтому само это учение основано на Евангелии, подтверждено посланиями св. Апостолов и ветхозаветными текстами, например: «Ты не оставишь души моей во аде », как говорит ап. Петр после Пятидесятницы (Деян. 2, 23), или в послании того же ап. Петра говорится: «Он и находящимся в темнице духам, сойдя, проповедал » (1 Пет. 3, 19), а также «достигая верою вашею спасения душ » (1 Пет. 1, 9).

Таким образом, учение о бессмертии души органично вытекает как из Ветхого, так и Нового Завета. Св. Отцы и учители Церкви единогласно проповедовали бессмертие души.

Существует крайне мало религиозных учений, отвергающих эту совершенно очевидную истину, что душа продолжает жить и после смерти тела. Это признавали даже язычники. Лишь отдельные особо деструктивные оккультные движения, да и то весьма редко там это встречается, учат, что души грешников после смерти аннигилируются. Например, Даниил Андреев утверждал, что душа Каина аннигилировалась. Отвержение веры в бессмертие души присутствует в доктринах только самых радикальных сект, таких как «Свидетели Иеговы» или «Адвентисты седьмого дня». Конечно же, для христианина совершенно немыслимо утверж-дение, что невозможно верить в бессмертие души. Такое анти-христианское учение, которое отстаивает свящ. Г.Кочетков, было осуждено как ересь на Соборе епископов в Босрии Аравийской в III веке. И с тех пор Церковь никогда не сомневалась, что душа человека неуничтожима и бессмертна. Похоже, что учение священника Кочеткова — это, на мой взгляд, попытка подстроиться даже не под современного человека — подавляющее большинство современных людей в бессмертие души верят, — а под крайне радикальных атеистов или каких-либо чародеев-оккультистов. На мой взгляд, такая декларация свящ. Г.Кочеткова несовместима с наличием священного сана и участием в таинствах Церкви, потому что если человек не верует в бессмертие души, значит, он не верует в ходатайство святых: кому он будет молиться и как святые его могут услышать, если их души уже умерли или «аннигилировали»? Он не может молиться за умерших: как же он будет приносить Жертву Святой Евхаристии за усопших людей? Становится абсурдным в этом случае и учение Церкви о воскрешении мертвых, ибо как тогда определить тождество личности человека со своим телом, если душа его уже умерла?

Если свящ. Кочетков прав, то нет ничего после смерти, так что «будем есть и пить, ибо завтра умрем». Кочетковское утверждение отвергает все благовестие Христово, все учение Церкви, все Предание Церкви, все богослужение Церкви.

Конечно же, неверие свящ. Кочеткова в бессмертие души доказывает неверие его в Бога, Животворящего мертвых, в Бога живых, в Бога Авраама, Исаака и Иакова. Скорее всего он верит в некую «силу философов и ученых». Изначальная вера Церкви, сохраняемая в течение двух тысяч лет, не может изменяться. Поэтому выражение свящ. Георгия «современный христианин не может всерьез поддерживать учение о бессмертии души человека» режет слух, потому что вера современного христианина не должна ничем отличаться от веры апостолов Петра и Павла, или святителя Николая Чудотворца, или преподобного Сергия. Почему она должна меняться в течение веков? Вера наша от Бога, а не от людей. А вера свящ. Кочеткова явно не от Бога. Поэтому лжеучение священника Георгия Кочеткова и проповедь этого лжеучения заблудшим его духовным чадам должны повлечь за собой лишение его священнического сана и отлучение его от Православной Церкви, если не покается.

Заметим, что в настоящей статье мы коснулись лишь одного аспекта кочетковского лжеучения, а именно, его взгляда на бессмертие души. И уже одно это, по словам священника Даниила Сысоева, достаточно для лишения о. Кочеткова священнического сана. Но еще в 2000 году Комиссия по богословским изысканиям священника Георгия Кочеткова, созданная Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Алексием, вскрыла не менее серьезные антицерковные взгляды о. Георгия. В частности, «“пророческое” зачатие и рождение Иисуса» священник Кочетков в своем «Катехизисе» называет «мифологизированным евангелиями» (с. 225), т.е. история Рождества Христова есть мифопоэтический вымысел, сочиненный позднее авторами Евангелий — Матфеем и Лукой. А что же было? А было, согласно о. Кочеткову, естественное рождение простого человека Иисуса от Иосифа и Марии. Т.е. священник Г.Кочетков не верит, что Пресвятая Владычица наша есть Богородица, не верит, что Она неизреченно и безмужно зачала во чреве Своем Сына Божия от Духа Святого, т.е. из слов о. Кочеткова (с.  249) легко сделать вывод, что Иосиф мог быть «физическим» отцом Христа. Да осенит себя крестным знамением читающий эти кощунственные строки!

Священник Кочетков стремится создать собственную церковь со своим собственным вероучением, иерархией и духовной практикой, оставаясь при этом видимым образом в лоне Русской Православной Церкви и симулируя свою легитимность. Из своей общины свящ. Кочетков создал конспиративную организацию, состоящую из братств, «семей», ячеек, групп, вертикалей, тайных пресвитеров. Для того чтобы попасть в общину, надо написать заявление и ответить на анкету. На протяжении многих лет свящ. Г.Кочетков созывает приверженцев своего учения на полутайные сборища, называя их «соборами», на которых присутствуют представители ряда епархий. Как констатировали члены московской богослов-ской Комиссии, самоназвание представителей веры кочетковской можно составить из формул о. Георгия из его «Катехизиса»: кочетковство — это собрание «верных полных истинно-крещеных царственно-священных мирян восьмого дня или седьмого метаисторического завета».

И, в завершение, приведем семилетней давности выводы из Заключения Комиссии по богословским изысканиям священника Георгия Кочеткова , созданной Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Алексием (Распоряжение № 2187 от 5 мая 2000 года):

1. В своем учении священник Георгий Кочетков отступает от Православия. Оно не соответствует догматическому учению Православной Церкви, утвержденному Вселенскими Соборами и заключенному в форму, смысл и содержание Никео-Цареградского Символа веры. Свящ. Георгий Кочетков отступает не только от Святого Православия, но и от учения большинства других христианских конфессий, в которых Христос признается Сыном Божиим, воплотившимся от Пречистой Девы Марии и ставшим Человеком, тогда как у свящ. Георгия Кочеткова человек Иисус из Назарета становится Сыном Божиим по усыновлению. Непризнание Господа наше-го Иисуса Христа Сыном Божиим, «Единосущным Отцу», а Святого Духа Господом, Лицом Святой Троицы, Единосущной и Нераздельной, делает вероучение свящ. Георгия Кочеткова неправославным.

2. Святоотеческое наследие в книгах свящ. Георгия Кочеткова либо остается невостребованным, либо подвергается критике.

3. Вековые традиции Русской Православной Церкви, ее дух, смирение, весь комплекс духовно-богослужебной жизни православных христиан несомненно чужд свящ. Георгию Кочеткову и его последователям. Наоборот, ему близок дух общинности протестантского типа.

Итак, еще в 2000 году московская богословская Комиссия осудила учение священника Г.Кочеткова как неправославное. Но и по сей день о.  Георгий не только не отказался от своих еретических взглядов, но и пытается распространять их, причем под видом православного учения. Коли-чество «катехизируемых» по его системе растет в геометрической прогрессии. На наших глазах сбывается горькое пророчество старца о. Иоанна (Крестьянкина): «Если мы не разорим это движение, то они разорят Церковь ».

Нет никакого сомнения, что разрушительная работа обновленческой общины священника Кочеткова в ближайшее время усилится, если Церковь не даст наконец принципиальной оценки антиправославной деятельности о. Кочеткова и его секты.

2007 год
Благодатный Огонь № 16

ПИСЬМО В РЕДАКЦИЮ

Здравствуйте. Я верю, что Иисус Христос был человеком и приходил на землю. Но он умер, и мы тоже умрем. Я не верю, что мертвые приходят с того света, не верю, что Иисус Христос воскрес, да и зачем это было нужно? Я перестал молиться Богу, раньше я причащался, а теперь считаю это лишним. Причащаться без веры я не могу. Если можете, помогите мне.

Воспитанник детского дома-интерната №28
Валерий МОНАХОВ

– Есть немало людей, которые с симпатией относятся к христианству, но которых Церковь не считает христианами только потому, что они не верят в Воскресение Иисуса Христа. Неужели это действительно настолько принципиально и без Воскресения нельзя обойтись?

– Можно и обойтись… Можно выбрать из Евангелия две-три лично тебе понравившиеся фразы и объявить их “истинным христианством”. Но это все равно, что смотреть на себя в зеркало и при этом считать, будто ты погружен в изучение живописи Ботичелли. Две фразы, понравившиеся тебе из всей книги – это проекция тебя в книгу, а не весть книги, дошедшая до тебя.

Весь Ветхий Завет – это ожидание Христа. Евангелие – рассказ о Христе. В состав Нового завета кроме Евангелий входят еще послания апостолов, так вот в них вообще о жизни Христа можно узнать лишь одно: Он жертвенно умер и воскрес. Если вычеркнуть весть о Воскресении – то получится, что апостолам вообще было нечего сказать о Христе…

Если внимательно прочитать апостольские послания и посмотреть те первые проповеди, что приведены в “Деяниях апостолов”, нас ждет сюрприз: оказывается то, что проповедуют апостолы, никак не свести к “этическому учению Христа”. Они говорят об одном событии: “событии Христа”, важнейшей частью которого является “событие Пасхи”.

Христианство – не “учение”, не моралистика, а рассказ о факте. Апостолы и проповедуют только факт – событие, очевидцами которого были. Ни разу за пределами четырех евангелий они не говорят “как учил нас Господь”, не пересказывают Нагорной проповеди и не передают из уст в уста рассказы о чудесах Христовых.

– Вы упомянули Нагорную проповедь Христа. Неужели она, несущая человечеству непреходящие нравственные ценности, менее важна, чем Его Воскресение?

– А вы прочитайте эту проповедь внимательно, и поймете, что в центре ее находятся вовсе не этика, а тайна и личность самого Христа. И если она заканчивается недоуменным вопросом слушателей: “Кто Сей, что говорит так? ”, значит, именно к этому вопросу и подводил Христос своих слушателей. Он постоянно обращает внимание на тайну Своего прихода в мир, тайну Своего служения, и именно в Своей крестной жертве Он видит главный смысл Своего служения. Слова “на час сей Я пришел в мир ” Он говорит вовсе не перед Нагорной проповедью, а перед уходом на Крест.

И еще. Именно если вы считаете, что Нагорная проповедь несет общечеловеческие ценности, вы не можете ее считать чем-то главным и специфическим для христианства, а потому нелогично будет думать, будто согласие с ее якобы “общечеловеческой моралью” может сделать читателя христианином (а не “общечеловеком”).

– То есть Вы хотите сказать, что нельзя быть христианином, не веря в Воскресение Христа?

– Христос – Спаситель нашей жизни, а не расширитель нашей эрудиции. Чтобы расширить наш кругозор, вложив в него несколько красивых притч и этических принципов, можно было бы послать члена Союза писателей. Но Христос пришел изменить нашу космическую судьбу. Никакие притчи и проповеди этого сделать не смогут. Мир был изменен вхождением туда над-мирного Бога, то есть воплощением Христа, Его , Его смертью и воскресением. Если не принять этого главного, любуясь второстепенным – станешь подобен “чайнику”, который ценит компьютер лишь за его дизайн.

Слово христианин – не орден, не звание “почетный гражданин города Ленинграда”. Не я придумал христианство, поэтому не должен я подгонять его под свой размер. Если человек не верит в Воскресение, но желает чем-то похвалиться – пусть он хвалится чем-то иным, но не именем Христа: широтой взглядов, нетрадиционностью мыслей, литературным талантом, добрым отзывом о себе на “Голосе Америки”. Но не надо позировать рядом с Крестом, который на самом деле ты никогда не пробовал взять на себя…

– И все же, почему Воскресение Иисуса Христа настолько важно для Православия?

– Чтобы понять это, я бы предложил сперва все же четко разграничить мир религии и мир этики. Дело в том, что сегодня на религию возлагают, прежде всего, как раз социальные и этические функции: а потому и Церковь упрекают за то, что она не борется за чистоту окружающей среды, мало обращает внимания на “дедовщину” в армии и вообще не поддерживает процессы толерантного отношения к меньшинствам и мигрантам. Этика, конечно, важна, но если бы религия была равна этике, то не нужно было бы отдельного слова для ее обозначения.

Этика регулирует взаимоотношения людей здесь, на земле, а религия – это человеческий протест против “только человечности”, против своей собственной смертной ограниченности. Владимир Соловьев в книге “Три разговора” (1900 г.) предлагает замечательный обмен репликами между персонажем-прогрессистом и самим автором (он назван там “господин Z”). Прогрессист произносит пылкую речь в защиту прогресса, говорит, что с его развитием человечество разрешит все свои проблемы и трудности. И тогда господин Z задает ему вопрос: “Простите, князь, а Ваш прогресс ставит такую проблему, как преодоление смерти?” Тот отвечает: “Нет, конечно, не ставит”. Тогда господин Z произносит: “А тогда и сам Ваш прогресс нельзя ставить слишком высоко”.

Итак, общая проблема всех религий – возмущение человека своим нынешним состоянием: почему я “коррумпирован” тлением, почему болею, старею и, наконец, умираю? Почему в моем существе “центр тяжести” смещен настолько, что низшее господствует на высшим? Почему я так слеп, что не вижу Бога, а у соседки замечаю лишь верхние кожные покровы, но не разум и душу. Уникальность христианства состоит вовсе не в этике, а в том, каким оно видит человека за пределами здешнего опыта и мира: во-первых, со смертью тела жизнь не заканчивается, во-вторых, личность не уничтожается при соприкосновении с Богом, не растворяется в океане Божества. И, наконец, бессмертие возможно не только для души, для психической индивидуальности человека, но и для его телесной природы.

Христиане не верят в бессмертие души… Не в том смысле, что отрицают, а в том смысле, что не очень-то ему радуются. Ведь в такой вере нет ничего специфически христианского; учение о бессмертии души есть почти в любой религии. В нашем же Символе веры говорится: “Чаю (то есть жду) воскресения мертвых”. Именно в этом уникальность христианства. С первых же строк Библия говорит, что Бог сотворил все – и материальный, и духовный мир, а значит, в самой по себе материи нет ничего плохого и злого. Поэтому мы верим, что человек воскреснет весь – и душа и тело. Казалось бы, что в этом удивительного, но во многих религиозных и философских концепциях человеческое существо – это скандал и мезальянс: как частица Божества может оказаться в теле “обезьяны”? Во многих религиях спасение мыслится именно как деконструкция человека, расторжение “неравного брака” божественной души и нехорошего, злого тела, не дающего ей спокойно жить.

Христиане не хуже других знают, что все люди смертны, и если человек принял христианство – это не спасет его от биологической смерти. Но – состояние разлучения души и тела – мыслится как нечто ненормальное и временное, уже преодоленное Христом. Душа говорит своему телу на кладбище: “До встречи! Я подрасту на небе, и в день мировой Пасхи Бог воссоединит нас, преобразив тебя так, что ты будешь соразмерно тем пока еще неведомым мне дарам, которые Господь мне подарит в Вечности”. Христианство желает сохранить человека в уникальности его личности и его душевно-телесной природы, поэтому для нас так значимо воскресение всего человека целиком, во плоти, а не просто бессмертие души.

– Предположим, Христос действительно Воскрес, но при чем же здесь все остальные люди?

– Представьте себе матрицу: мастер-копию фильма или пластинки. С нее делаются миллионы копий. Если на оригинале появилась царапина, то дефект неизбежно будет и на всем тираже. Можно пытаться исправлять каждый экземпляр по отдельности, но дело это неблагодарное, а часто и невозможное, тем более, что с испорченной матрицы делаются все новые и новые экземпляры. Адам – первый человек – как раз и стал такой “матрицей”. Как в случае с поврежденным диском, так и в случае с Адамом “мутация”, произошедшая с ним, происходит со всеми его потомками, потому что по человеческой природе мы все – его точные копии.

Единственный выход здесь – исправить оригинал, матрицу, то есть самого Адама. Именно в этом и заключалась миссия Христа, именно поэтому Церковь называет Христа “Вторым” или “Новым Адамом”, освобожденным из-под гнета греха, копившегося на земле в течение тысячелетий. В ситуации искушения “Новый Адам” повел Себя иначе, нежели наш общий предок.

Христос восстановил в Себе исходную, замысленную Автором “матрицу” человечности. Каждый из нас только обломочек человека, “недочеловек”, ведь никто не владеет всеми потенциями и талантами, на которые способна человеческая природа. Такая полнота была только в первом человеке – Адаме, и такая же полнота есть во Христе. Только в них возможно единство человеческой “сущности” и конкретного “существовования”. И потому произошедшее с ними происходит и с каждым из нас.

“Матрицу” испорченной человеческой природы Христос проводит через переплавку. Безусловно, любая аналогия несовершенна, и компьютерный диск не переплавишь. Но в древности были совершенно другие технологии, поэтому церковные писатели и говорят о переплавке. Дело в том, что если в мече появлялась какая-то ненужная примесь, и он из-за этого становился слишком ломким, то его расплавляли и перекаливали, отделяя ненужную примесь. Христос перекаливает в Себе примесь греха, присущую нам. Но когда меч расплавляют, он временно теряет привычную форму, можно сказать, что он на время умирает. Христос тоже проводит “человеческую матрицу” через смерть, через распад на кресте. Но тут же воссоздает ее в чуде Пасхи. Воскрешенную и обновленную “матрицу” Он пробует передать нам. Но если мутация Адама навязывается человеку (злу всегда свойственно навязываться), то воссоздание навязано быть не может. Оно начинает действовать только с согласия каждого из нас, если мы готовы принять в себя Христа, Его воскресшие, обновленные Тело и Кровь.

– Не так давно на экраны вышел фильм Мела Гибсона “Страсти Христовы”. Для многих было буквально откровением, насколько страшные страдания пришлось перенести Христу. В конце фильма есть момент Воскресения, но он теряется среди кровавых сцен издевательств над Иисусом. Может быть, действительно этот финальный момент не так важен в сравнении с теми страданиями, которые пришлось претерпеть Христу?

– Важны не страдания, важен их исход. Важно то, что Христос прошел через эти страдания, важно, что страданиями все не кончилось, а было продолжение. Не случайно в православной традиции даже на кресте Христос явлен как Победитель. Это не тяжко обвисшее тело, как изображают Христа на многих католических распятиях, а прямое и ровное. Даже на кресте Христос в полете…

Кстати, я не случайно произнес это слово. Дело в том, что в православной иконографии нет иконы Воскресения Христова! Всем знакомое изображение Христа в белоснежных одеждах, исходящего из гроба со знаменем в руке, – это позднейшая католическая версия, лишь в послепетровское время появившаяся в российских храмах. Традиционная православная икона не изображает момент Воскресения Христа. Существует однако, немало икон, надпись на которых гласит: “Воскресение Господа нашего Иисуса Христа”, а реальное изображение повествует о событиях, имевших место днем раньше – в Великую Субботу. Пасхальной иконой Православной Церкви является икона “Сошествие во ад”.

Христос на этой иконе как будто абсолютно статичен. Он держит за руки Адама и Еву. Он только готовится извести их из места скорби. Подъем еще не начался. Но только что закончился спуск: одежды Христа еще развеваются выше Его головы, опускаясь вслед за Ним. Он уже взял Адама за бессильную руку и начал путь вверх, а одежды еще опадают вслед за Ним. Перед нами – точка Предельного нисхождения Христа, от нее путь пойдет ввысь, от преисподней – в Небо. Христос ворвался в ад, и сокрушенные им врата ада, разломанные, лежат под Его ногами.

“Сошествие во ад” показывает, как совершается победа Христова: не силой и не магически-авторитарным воздействием, но – через максимальное “Самоистощание”, Самоумаление Господа. Богу пришлось зайти очень далеко, чтобы, наконец, спасти Свое творение.

Воскресение Христа – это дарованная нам победа. Или – победа Христа над нами. Ведь люди сделали все, чтобы Жизнь не “жительствовала в них”: вывели Христа за пределы града своей души, своими грехами пригвоздили Его ко кресту, поставили стражу у гробницы и запечатали ее печатью неверия и безлюбовности. И – вопреки нам, но ради нас – Он все-таки воскрес.

Поэтому иконописец, задача которого – передать пасхальный опыт Церкви – не может просто представить саму сцену исхождения Спасителя из гроба. Иконописцу необходимо связать Воскресение Христа со спасением людей. Поэтому пасхальная тематика и находит свое выражение именно в изображении Сошествия во ад.

Распятый в пятницу и воскресший в воскресение, Христос в субботу нисходит во ад, чтобы вывести оттуда людей, освободить пленников. Бог Библии знает, как преодолеть смерть, как выйти из пространства смерти, а поэтому мы тоже не собираемся там оставаться.

Так и апостолы говорили о Воскресении не как о событии лишь в жизни Христа, но как о событии в жизни тех, кто принял пасхальное благовестие. С тех пор христианин – этот тот, кто сможет сказать: самое главное событие в моей жизни произошло в Иерусалиме, “при Понтии Пилате”… Частица моей жизни не осталась в могиле.

– Вы говорите, что уникальность христианства в Воскресении, но ведь известно, что почти в каждой древней религии были умирающие и воскресающие боги…

– Первое и самое важное отличие: умирающие и воскресающие боги язычников – это боги растительно-аграрного культа, боги, олицетворяющие собою космические циклы. Радикальное же отличие переживания тайны Воскресения Иисуса в том, что Христос – это не часть космоса. Евангелие от начала до конца – это действие Субъекта, абсолютно свободного от любых законов космоса (природы), которые Он же и создал. Ничто не понуждало Бога стать человеком – это было Его свободное решение. Ничто не понуждало Его жить в нищете среди людей, ничто не понуждало Его взойти на крест. Понтию Пилату, выносящему смертный приговор, Христос говорит, что тот не имеет над Ним никакой власти, Он Сам, абсолютно свободно и добровольно отдает Свою жизнь.

То же касается и Воскресения. Оно не явилось результатом каких-то естественных вегетативно-солярных процессов во Вселенной. Это было Чудо, а чудо не обусловлено “графиком движения космических поездов”. Поэтому от начала до конца жизнь Христа – это манифестация евангельского тезиса: “Бог есть Любовь”. Любовь же всегда свободна в своем выборе и в своих действиях, это не звонок заранее заведенного будильника.

– Что изменилось бы, если бы Христос не воскрес?

– С духовной точки зрения, если бы Христос не воскрес – это означало бы, что Бог сказал человечеству несколько ласковых слов, но с самим человеком, с его природой ничего не произошло, в нем ничего не изменилось, он остался прежним. У святого Августина есть три образа отношения человека ко греху: “Не могу не грешить, могу не грешить и не могу грешить”. Жизнь во Христе и со Христом как раз и дает возможность совершать эти революционные скачки от невозможности не грешить к невозможности делать это. Иными словами, у человека теперь есть возможность изменить свое сердце и ум, вырваться из объятий прошлого именно через то, что в его сердце открывается глубина, не растворимая в социокультурном и биографическом контексте его жизни. Эта глубина связывает его с внекосмическим Богом, то есть Богом, абсолютно свободным от любых законов космоса и причинно-следственных связей.

– Можно ли доказать факт воскресения Христа?

– Доказать нельзя. Если бы это было возможно, то давно бы было сделано. Доказательство – это нечто, убеждающее всех, но поскольку нельзя сказать, что весь мир согласен с христианством, то очевидно, что доказательств на уровне “пифагоровых штанов” у нас нет. Но, я думаю, это не изъян христианства, а напротив – его соль. Можно сказать, что истина Евангелия настолько очевидна, что неверие в нее является грехом. Но в то же время истина Евангелия настолько неочевидна, что вера в нее является заслугой. Господь дал человеку свободу и охраняет ее, в том числе и тем, что отказывается доказательно-навязчиво вторгаться в каждую жизнь.

После Своего Воскресения Христос не явился ни Пилату, ни Каиафе. Это и есть проявление вежливости Бога. Конечно, если бы со мной люди поступили несправедливо, а я затем оказался победителем, то сразу же нанес бы визит своим судьям и палачам. Но Христос обращается только к тем, кто любил Его при жизни. Чудо и любовь совместимы только когда сначала следует любовь, готовность прорваться сквозь туман, неясность, неочевидность и бездоказательность, когда твое сердце кричит: “Я хочу, я требую, мне нужно, чтобы так было!” И только такое сердце получает ответ от Бога.

Чудо и является чудом только потому, что оно неочевидно для каждого, его нельзя доказать никакой теоремой, нельзя подвести ни под одну формулу. Но это право свободного существа – иметь свои убеждения, спорить и доказывать, воскрес ли Христос или этого события никогда не было, подлинна ли Туринская плащаница или это поздняя подделка. И все же, прежде чем спорить, лучше спросить себя: что более соответствует природе человека – христианское свидетельство о пасхальном чуде или тяжеловесная рассудочность “научного атеизма” с пустыми и слепыми небесами? На этот вопрос легко ответить в пасхальные дни. Вот если я скажу вам: “Христос воскресе!” – всколыхнется ли ваше сердце ответным: “Воистину воскресе!” – или вы прикажете ему промолчать?..

Беседовал Роман МАХАНЬКОВ.

Здравствуйте Ольга!

Трудно ответить почему Господь не открывает матерям участи их погибших детей. Но если Он не открывает мы не можем говорить так: "что он должен открыть потому что Он есть ". Мы не видим того мира, но мы веруем что он существует, и жизнь после смерти продолжается. Церковь учит нас, что все что происходит с людьми не остается без ведома Господа. В "Новом Завете" Иисус Христос говорит такие слова: "Не пять ли малых птиц продаются за два ассария? и ни одна из них не забыта у Бога. А у вас и волосы на голове все сочтены. Итак не бойтесь: вы дороже многих малых птиц"(Лк 12:6-7). Старцы РПЦ говорят: что Господь забирает раньше времени для того, чтобы душы взятых Им детей обрели спасение.

В Евангельской истории есть место об убиении Иродом Царем младенцев до 2 лет (Мф 2:16). Любитель Истории - Архимандрит Рафил (Карелин) в своих проповедях вот как описывает это событие:

"И вот выступило войско во всем вооружении, сверкая доспехами, с мечами и копьями в руках. Выступило не против врагов своей отчизны, а против беззащитных младенцев. Вифлеем был окружен войсками, как осажденный город. Началось страшное избиение детей. Войны подбрасывали их на воздух и разрубали ударами меча, стараясь рассечь пополам. Поднимали их на копья, как знамя поднимают на древко. Это было не знамя воинской славы, а знамя страшной жестокости и позора. Матери прижимали детей к груди, предлогали выкуп, все, что имели, за жизнь младенца, но войны были беспощадны. Войны вырывали детей из рук матерей, швыряли их на землю, топтали ногами, били их головками о камни. Некоторые, прижимая к себе ребенка, хотели бежать в горы, чтобы укрыться там. Но войны гнались за ними как за добычей, и стрелы их пригвождали труп матери к трупу дочери или сына".
Далее он продолжает: " Некоторые из вас, может быть, зададут вопрос, если не вслух, то хотя бы где-то в глубине души: "Почему Господь попустил смерть и мучения неповинных детей? Ведь они не совершали греха и зла?". Святой Иоанн Златоуст говорит так: "Если бы кто взял у тебя несколько медных монет, а взамен отдал тебе золотые, не ужели ты считал бы себя обиженным или обездоленным? Напротив, не говорил ли бы ты, что этот человек - твой благодетель?". Несколько медных монет - наша земная жизнь, которая рано или позно кончается смертью, а золото - жизнь вечная. Так, за несколько мгновений страданий и мучений младенцы обрели блаженную вечность, обрели то, чего святые достигали подвигами и трудами всей жизни. Они ушли отсюда, с лица земли, будучи сорванными как бы еще нераспустившимися цветами. Но зато они наследовали себе вечную жизнь в кругу Ангелов.

Однажды Христос говорил своим ученикам: "...блаженны очи, видящие то, что вы видите! ибо сказываю вам, что многие пророки и цари желали видеть, что вы видите, и не видели, и слышать, что вы слышите, и не слышали". (Лк 10:23-24). Господа желали видеть не только пророки и простые люди, но и цари, а Господь пришел и явил себя простым рыбакам.

"Да не смущается сердце ваше; веруйте в Бога, и в Меня веруйте. В доме Отца Моего обителей много" - говорит Христос (Иоанн 14: 1- 2)

Дай Вам Бог, крепкой веры!
С Уважением.
Прот.Алексей

Православное учение о бытии Бога и о безсмертии души

Бытие Божие имеет одинаково твердые доказательства как в истории человечества, в данных внешнего опыта, так и в свидетельстве нашей собственной души. Чем больше человек углубляется в познание Бога в природе, чем более внимательно следит за собственным опытом и при этом заботится о сохранении доброты в сердце и чистоты в совести, тем яснее для него становится истина бытия Божия.

Существо Божие выше всякого познания не только человеков, но и Ангелов, Бог есть «Свет неприступный». Если пред сотворенным светом видимого солнца изнемогает наше око, как не изнеможет око нашего ума пред Светом Вечного Солнца духов, пред Которым и высшие из Ангелов закрывают свои лица. Ограниченный ум человека соотносится с Богом – предметом познания, как горсть с морем и даже менее, чем горсть. Можно ли горстью исчерпать море? И если бы и возможно было это, потому что море имеет пределы и меру глубины, то все же невозможным оставалось бы малым сосудом разума человеческого исчерпать бездну премудрости Божией, которой широта безпредельна и глубина безмерна.

Путь Богопознания – во внутреннем духовном опыте. Святой Василий Великий изучил науки в знаменитой Афинской школе, привлекавшей к себе в то время цвет ума и таланта. Изучил он ораторское искусство, астрономию, философию, физику, медицину, естественные науки. Был гордостью своих профессоров. Но все светские знания не могли насытить его ума, искавшего нечто высшее, – небесного озарения, и, по окончании курса, он отправился в те страны, где жили христианские подвижники и где бы он мог вполне ознакомиться с истинно христианской наукой.

Был в Египте, Карфагене, Сирии и Палестине. Там он нашел и духовное руководство, и большое собрание богословских творений, прилежно и долго изучал их…

Неверующие гордо заявляют, что разум не признает сверхчувственного мира, потусторонней жизни. Они забыли слова мудрейшего из смертных: все, что человек знает и что может понять – ничто в сравнении с тем, чего он не знает и не понимает. И это знание Сократ приобрел опытом целой жизни, посвященной исканию истины.

Кроме природной ограниченности нашего ума, естественному Богопознанию препятствует греховное помрачение его. «Удивляюсь я тем немалочисленным людям, – говорит Симеон Новый Богослов, – которые не трепещут богословствовать о Боге, будучи исполнены грехов… Мы, не знающие ни самих себя, ни того, что перед очами нашими, с дерзостью и безстрашием приступаем философствовать о том, что непостижимо для нас, особенно будучи пусты от благодати Святого Духа, просвещающего и научающего всему».

Будет время, когда многие тайны будут нам открыты вполне, но для этого мы должны пройти долгий и весьма ответственный путь правильного духовного развития.

Если вы хотите, чтобы изменилась окружающая нас жизнь, говорит христианство, изменитесь сами, воспитайте ваше сердце.

Братская любовная жизнь, Царство Божие на земле возможны, только их надо искать не где-нибудь вокруг, не в чем-нибудь внешнем, а внутри себя, в своем сердце.

Для вступления в Царство Божие и в основанную Господом на земле Церковь, для исполнения заповедей Христовых и для познания тайн Его учения – необходимо благодатное возрождение от Святого Духа. Осуществить закон Христов в жизни нашими слабыми и склонными ко греху силами безусловно невозможно; единственно только при помощи Святого Духа, через обновление нашего естества новой стихией благодатной жизни.

Христианство доселе не понято и не оценено миром, а оно-то и есть то «сокровище негиблющее», которого с такой жадностью ищут люди. Это сокровище есть внутренне реальное общение со Христом, развивающееся в безконечную радость вечности…

Опыт духовный свидетельствует о близости нашему духу Духа Божия, о воздействии Божества на нашу душу, входящую в живое общение с Ним; в этом чувстве присутствия или близости Божества и состоит самая сущность религиозного чувства или веры.

Для нас, верующих и верных сынов Церкви, сомнения в Божестве Иисуса Христа, Спасителя нашего, и быть не может, но сколько душ, кажется, усердно стремятся ко Христу и не находят в себе полной веры в Него. Постоянно их тревожат сомнения: многого они никак не могут допустить и понять.

Однако мы напрасно думаем, что наши сомнения – что-то новое и небывалое: они были еще при жизни Господа и затем повторялись и повторяются непрерывно, ибо враг рода человеческого не дремлет и неустанно работает над погибелью нашей. Побороть его злую силу сами мы, одни, без Христа, не можем, но возрожденные благодатью в общении со Спасителем нашим, мы получаем возможность бороться и побеждать наших врагов.

Разлад между верой и разумом наблюдается лишь там, где вера слаба. Если неверующие находят много непонятного в учении о Боге, то это само собой объясняется тем, что само Откровение пришло к нам не из нашей сферы знания и жизни, а из тех безпредельных сфер бытия, где живет и открывает Себя Верховное Существо. Все возражения разума против Откровения падут сами собой, потому что они большей частью основываются на том, что разум не хочет поглубже вникнуть в высшее Откровение.

Божественный Сердцеведец Христос Спаситель первый указал миру, что единственный источник общественной, политической и всякой исторической жизни – дух человека, и что чем он совершеннее, тем совершеннее будет и все созданное.

С истиной бытия Божия неразрывно связана другая истина – духовности и безсмертия человеческой души.

Заметим, что желание жить, жить всегда, дано человеку Создателем не без цели. Это есть как бы первое указание на безсмертне души, как бы первое побуждение готовиться к жизни будущей. Желание жить связано с желанием счастья, которого ждет всякий. Эта жажда счастья не утоляется здесь, следовательно, должна быть жизнь будущая, где бы могло исполниться это пламенное желание нашего сердца.

Мы видим, что Бог, влагая в природу человека известные желания, дает вместе с тем и средства к удовлетворению их. Мучимые жаждой, мы можем напиться; голод можем утолить пищей; устав от труда, мы чувствуем нужду подкрепить и обновить свои силы покоем. Но счастья мы ждем безпрестанно, и никто не может нам его дать.

Неужели этого счастья нигде не существует? Ужели Бог вложил в нас это желание, не имея намерения удовлетворить его когда-нибудь? Нет, Промысл Божий, который доставляет нашему телу нее блага земные, не может навсегда оставить нашу душу, алчущую счастья. И так как счастья нет здесь, то оно должно существовать за пределами нашей жизни, в жизни будущей, в недрах Божиих.

Есть и другое желание, близкое желанию счастья, это – желание усовершенствования, которое, по кратковременности нашей жизни земной, не может быть удовлетворено здесь. Нам кажется разумным думать, что Бог, даровавший нам это желание, удовлетворит его в жизни будущей.

Заметим и то, что способности нашего сердца и нашего разума не развиваются и не усовершенствуются до такой степени, до какой могли бы. Но Бог не оставляет Своих произведений неоконченными. Следовательно, надо полагать, что по Своей премудрости Он бережет для нашего духа другую жизнь, где человек сделается тем, кем может быть.

Человек способен приобретать каждый день новые познания. От детства до старости сколько успехов он может сделать в науках! Как он может усовершенствовать себя в благочестии! Однако же он умирает, и его умственное и нравственное образование остается неоконченным. Он мог еще более усовершенствоваться и в том, и в другом; он мог еще лучше изучить чудные явления мира Божиего; он хочет совершенно искоренить в своем сердце пороки, и на место их насадить добродетели, словом – еще более приблизиться к тому идеалу, который указан Самим Богом, но смерть останавливает человека, прежде чем он окончит тот путь, который должен был бы пройти. В таком случае Бог оставил бы Свое дело неоконченным, скажем более, Он попустил бы человеку умереть навсегда в ту минуту, когда человек наиболее способен усовершаться!

Можно ли представить, что отец, давший превосходное начальное образование своему сыну, запер бы его на остальное время жизни в четырех стенах, вместо того, чтобы дозволить ему продолжать учение и собрать плоды своего воспитания? Так и здесь, невозможно, чтобы тот, который любит добро, который стремится к совершенству, идея которого и чувство даны ему Богом, был остановлен на пути своего усовершенствования.

У кого из нас нет желания узнать лучше законы природы, по которым Промысл управляет миром? У кого нет желания узнать Виновника всего существующего? Какое дитя не желает видеть отца, которого оно знает лишь по благодеяниям, полученным от него? Разве Бог дал бы нам возможность возноситься мыслью к Нему, если мы не должны наслаждаться более ясным созерцанием Его природы, Его совершенств, конечной цели творения мира и т.п.?

Прекрасен образ души, совершенствующейся в истине и добродетели! Ужели Бог уничтожит ее прежде, чем это усовершенствование было, бы окончено? Совершенство, как и счастье, растение не здешнего мира: оно принадлежит другому царству. Всякое растение нуждается в почве, климате, ему свойственном, но для совершенства нет здесь почвы, нет родины. Где же оно, если не в будущей жизни? Человек есть венец всего земного творения, но это творение не окончено.

Мы – только камни, предназначенные войти в сооружение великолепного здания, мы находимся в приготовительной школе, где получают только начатки учения, мы проходим только детский возраст того длинного века, которого имя – вечность. Смерть только совлечет с нас земную и грубую оболочку, недостаточную для нашего будущего существования.

Когда мы припомним, что люди, имевшие самое чистое сердце, непрестанно боровшиеся с врагами духовными и прославившие себя множеством побед, как, например, святой апостол Павел, не были уверены и после непрерывных трудов, что достигли совершенства, к которому стремились, когда подумаем, что Господу должно же быть приятно видеть те успехи, какие делают а благочестии Его создания, приятно видеть, как они все более и более приближаются к уподоблению Ему, – тогда нельзя себе представить, чтобы Господь оставил их на половине пути к добродетели, чтобы Он в награду за их заслуги даровал им смерть, уничтожение. Это несообразно с благостью и мудростью божественною.

Чаяние будущей жизни вместе с верою в Бога служит основанием благоустроенной жизни и на земле. Известно, что те народы, у которых ослабела вера в будущую жизнь, подвергались разным бедствиям; основы семейной, общественной жизни у них потрясались; эти народы подвергались внутренним междоусобиям и порабощению от внешних врагов. Было время, что весь человеческий род, кроме семейства праведного Ноя, по определению Божию истреблен был потопом, потому что люди тогда потеряли веру и в Бога, и в безсмертне души. У людей того времени плоть так поработила дух, что они забыли о своем высоком достоинстве: потому Бог и сказал об этих людях: не вечно Духу Моему быть пренебрегаемым человеками (сими), потому что они плоть (Быт. 6, 3). Подобное будет перед Вторым пришествием Иисуса Христа на землю и кончиной мира.

Вопрос о безсмертии – самый жизненный: вся наша жизнь, как личная, так и общественная, зиждется на вере в безсмертне души и будущую жизнь.

Безсмертне человека состоит в том, что душа его по смерти тела продолжает жить отдельно от тела, и человек продолжает свое существование в другом мире. Смерть не прерывает существования человека, а только видоизменяет его.

Бог не есть Бог мертвых, но Бог живых, и земная жизнь наша – только начало, приготовление к жизни вечной, нескончаемой. Нет и не было ни одного народа, который не ожидал бы будущей жизни – это чувство присуще душе человеческой.

Вспомните древнегреческого писателя, историка Плутарха, который много в своей жизни путешествовал и много видел разных стран и народов и который писал: Обойдите вы всю землю, вы увидите много во всем различий; вы увидите селения, где нет никаких законов; увидите людей, которые не знают, что такое деньги; встретите города без укреплений; целые племена, не имеющие жилищ, но нигде вы не найдете страны или народа, среди которых не строились бы алтари и жертвенники, где не сжигались бы жертвы и не возносились бы молитвы к небу».

Языческие религии представляют, чаще всего, более или менее ясные гадания безсмертии души, и только христианство сообщило вере в безсмертне и загробную жизнь полную достоверность и истинное выражение, ибо оно не учение человеческое, а Богооткровенная истина.

Это чаяние вечной жизни, которое искони существовало в человеческом духе, как нечто свыше прирожденное ему, получило полное и совершенное развитие в христианстве. С поразительною силою убеждения говорит, например, апостол Павел о воскресении и будущей жизни в Первых посланиях к Коринфянам и Фессалоникийцам. Загробная жизнь сделалась у апостолов предметом твердой и непоколебимой уверенности, потому что им дано было зреть воочию эту посмертную жизнь – в лице воскресшего Христа.

Эта благодатная вера воодушевляла первых христиан, она же ярко светилась в жизни святых Божиих и почти на наших глазах так ярко проявилась, например, в жизни преп. Серафима Саровского, старцев Льва, Макария, Амвросия и Иосифа Оптинских, св. Иоанна Кронштадтского, которые еще на земле как будто переступили таинственную грань мира сего. Они имели настолько благодатное знание о будущей жизни, что отблеск ее словно отражался на их всегда детски радостных лицах, как у людей, подобно апостолу Павлу, испытавших «восхищение до третьего неба» и слышавших там «неизреченные глаголы».

Люди, приближающиеся к совершенству, достигшие чистоты сердца, «стяжавшие Духа Божиего», находясь еще в этом мире, имеют дерзновение перед Вседержителем, входят в чертог Его, где Ангелы и духи святых. Еще будучи в теле, они твердо знают, что будут царствовать со Христом, потому что уже здесь, на земле, познали сладость Божественного озарения и действие силы Его. Сверхъестественные дары Богообщения, получаемые душой, еще находящейся в теле, служат только залогом небесных благ, о которых нельзя человеку и рассказать, ибо нет слов для их изображения.

Уже в настоящей жизни, поднявшись на вершины духовной высоты, эти святые люди переживают блаженство и радость, подобные вечной небесной радости в будущем веке. Они были еще здесь ангелами, исцеляя всяческие недуги душевные и телесные; преображались на молитве, сияя Фаворским светом; им повиновались стихии, пред ними преклонялись люди и звери, растения, вода и воздух.

Человек как существо, предназначенное к безсмертию, не может не иметь предчувствия о нем, но в иных людях чувство это сильно, а в других так слабо, что оно почти ни в чем не проявляется. Отчего это? Да от того, что в человеке два начала: одно – безсмертное, которое не исчезнет в смерти, другое – смертное, которое живет только до гроба. Каждое из этих начал производит в человеке сродное себе чувство. Оба эти начала так тесно связаны, что составляют теперь одно целое. Поэтому-то и чувство безсмертия с чувством смертности сливаются в одно неопределенное чувство. Если человек живет более тем, что есть в нем истинно безсмертного, т.е. духом, совестью, то чувство безсмертия усиливается, а если сильно предается тому, что есть в нем временное и мертвое – плоти и крови, то усиливается чувство смертности.

Нашу душу, рвущуюся к свету небесному, нельзя удовлетворить земными благами, и потому-то многие люди, по-видимому имеющие все для земного счастья, испытывают нередко великую тоску; недаром блаженный Августин, испытав все удовольствия и прелести земные, воскликнул: «Ты создал нас для Себя, и сердце наше неспокойно до тех пор, пока не найдет покоя в Тебе».

Смерть – великое и страшное таинство; и самое таинственное в ней – момент разлучения души с телом, переход человека из жизни телесной в жизнь чисто духовную, из временной – в вечную.

Дух человека скорее и легче отрешается от условий временной жизни, и иногда еще прежде окончательной смерти тела – он уже витает как будто вне тела. Вот чем объясняются нередкие случаи, что в час кончины, еще не совершившейся, человек или, правильнее, дух его является в отдалений от тела близким по сердцу людям.

Еще несколько минут, – и человек вступает в вечность. Как вдруг изменяется форма его бытия! Дух его видит свое собственное существо, видит предметы (и самые отдаленные) уже не телесными глазами, а каким-то непонятным нам ощущением. Он говорит слова не членораздельными звуками, а мыслью; не руками осязает предметы, а чувством. Движется не ногами, а одной силой воли, и то, к чему прежде он мог приближаться с великим трудом, медленно, теперь он достигает мгновенно; никакие естественные препятствия его не задерживают. Теперь и прошедшее ему видно, как настоящее, и будущее не так сокрыто, как прежде, и нет уже для него ни часов, ни дней, нет расстояний, – ни малых, ни больших; все сливается в один момент – вечность.

Что же он видит и чувствует?

Он видит предметы, для которых у нас нет названий; слышит то, что на земле не может быть изображено никаким голосом и звуком; его созерцания и ощущения не могут быть выражены никакими словами. Он находит свет и мрак, но не здешний: свет, пред которым яркое солнце светилось бы как свеча пред солнцем; мрак, пред которым наша самая темная ночь была бы яснее дня.

Он встречает там и подобные себе существа и узнает в них людей, так же отшедших из этого мира. Но какое изменение! Это уже не здешние лица и не земные тела: это одни души, вполне раскрывшиеся, со всеми их внутренними свойствами, которые и облекают их соответственными себе образами. По этим образам души узнают друг друга, а силою чувства узнают тех, с которыми сближались в здешней жизни.

Встречаются духу нашему и существа, сродные ему по естеству, но такие, которых одно приближение дает ему чувствовать неизмеримо высшую силу их. Одни из них выходят из безпредельного мрака, и все существо их – мрак и зло; неизобразимые страдания в них самих, скорбь и гибель отличают их каждое движение и действие. Но это еще в низших сферах духовного мира, ближайших к миру земному. А там, далее, дух видит безконечное море непостижимого света, из которого выходят и другие существа, еще более могучие; их природа и жизнь – одно необъятное добро, неизобразимое совершенство, невыразимая любовь: божественный свет наполняет все существо их и сопровождает каждое движение. Итак в этом чудном мире дух человека силой своей духовной природы и неодолимой силой притяжения сродного ей мира летит, летит все далее до того места, или, лучше сказать, до той степени, до какой могут достигнуть его духовные силы, и весь поразительным для него образом перерождается.

Тот ли это дух, который жил в человеке на земле, дух ограниченный и связанный плотью, едва заметный под массою тела, всецело ему служащий и порабощенный так, что без тела, по-видимому, и жить и развиваться не мог!

Теперь что с ним сталось?

Теперь все, и доброе, и худое – быстро, с неудержимой силой раскрывается: его мысли и чувства, нравственный характер, страсти, стремления воли, все это развивается в необъятных размерах; сам он ни остановить их, ни изменить, ни победить не может: безпредельность вечности увлекает его до безконечности; его недостатки и слабости обращаются в определенное зло: его зло делается безконечным, его скорби обращаются в безпредельные страдания.

Представляете ли вы себе весь ужас такого состояния? Ваша душа, теперь не добрая, но еще подавляющая и скрывающая в себе зло, там явится злой до безконечности; ваше худое чувство здесь еще чем-нибудь сдержанное, если вы не искорените его здесь, обратится там в бешенство; если вы здесь владеете собой, там вы уже ничего не сможете с собой сделать: все в вас и с вами перейдет туда и разовьется в безконечность…

Душа человека, отрешась от тела, с многократной силой продолжает развивать в себе те качества, которые она приобрела в земной жизни…

Вследствие этого праведники утверждаются в добродетелях и преданности воле Божией, а нераскаянные грешники – в нечестии и ненависти к Богу. К концу мировой истории и на небе, и на земле будут только две категории людей: безпредельно любящие Бога праведники и также ненавидящие Его грешники.

Чем же ты сделаешься там, неверующий, грешный человек? Если ты здесь не хорош, то там будешь темным, злым духом. О, тогда ты сам себя не узнаешь, или нет: ты тогда слишком хорошо себя узнаешь, и понесет тебя твое зло собственным своим тяготением туда, где живет вечное, безконечное зло, в сообщество темных, злых сил. И на этом пути ты ни остановиться, ни возвратиться не сможешь и во веки веков будешь страдать. Чем? Бешенством от твоего собственного зла, которое не даст тебе покоя, и от той злой среды, которая будет вечно окружать тебя и терзать без конца.

А что же душа добрая, что будет с нею?

И добро также раскроется во всей полноте и силе; оно будет развиваться со всей свободой, которой здесь не имело, обнаружит все свое внутреннее достоинство, здесь большей частью сокрытое, неузнаваемое, неоценяемое, весь свой внутренний свет, здесь всячески затемняемый, все свое блаженство, здесь подавляемое разными скорбями жизни. И понесется эта душа, всей силой своего нравственно развитого и добродетельного стремления в высшие сферы того мира, туда, где в безконечном свете живет Источник и Первообраз всякого добра, в область светлых и чистейших существ, и сама сделается ангелом, т.е. таким же светлым, чистым, блаженным существом.

Она будет уже навеки тверда теперь в добре, и никакое зло, ни внутреннее, ни внешнее, не сможет уже ни поколебать ее, ни изменить, ни повредить ее блаженному состоянию. Но и не праздно будет жить душа и наслаждаться блаженством: она будет действовать своим просвещенным умом в созерцании и постижении тайн, здесь неразгаданных и неизвестных: тайн Бога, мироздания, себя самой и вечной жизни.

Состояние наше в будущей жизни не будет состоянием бездеятельного покоя, оно будет представлять гармоничное, всецелое удовлетворение всех потребностей и стремлений нашей души, путем непрерывного, безконечного развития. Ум, сердце и воля человека найдут для себя обильную пищу в развитии.

Непосредственное общение с Богом, как всеозаряю-щим Светом, должно раскрыть нам всю безпредельность законов бытия: пред нами откроется такой кругозор, о котором мы в настоящей жизни не можем иметь и понятия. Тогда только удовлетворится та духовная жажда знания, которой томился человек в настоящей жизни. Один Бог – безпредельное море сущности – будет уже служить неисчерпаемо возвышеннейшим предметом для нашего ума в его вечном стремлении постигнуть Виновника всего сущего.

Вторым предметом нашего духовного созерцания будет дело нашего искупления, совершаемое Сыном Божиим, то великое и чудное дело, в которое желают проникнуть и ангельские умы, которым наше человеческое естество возведено в Лице Богочеловека на престол Божества.

Третьим предметом нашего познания будет мир ангельский, мир совершенных, чистейших духов.

Само человечество в его прошедших судьбах и настоящем его состоянии будет также предметом, размышление о котором будет представлять для нас величайший интерес. Наконец, преображенный и обновленный мир во всей его красоте и разнообразии будет привлекать к себе наш умственный взор и возбуждать чувство удивления и благоговения к Сотворившему все премудростию.

К этому следует прибавить высокое нравственное удовлетворение, которое будут испытывать праведники, вследствие взаимного сближения между собою. Не будет между ними ни зависти, ни ненависти, ни вражды, ни лжи, ничего такого, чем так полна и постоянно отравляется наша жизнь на земле.

Братская любовь, ничем ненарушаемый мир, полнейшее согласие, чистейшая правда будут царствовать среди блаженных обитателей Нового Иерусалима на небесах. Какая необъятная область ведения и жизнедеятельности! Какой неисчерпаемый источник блаженства!

Большинство людей, однако, изо всех сил гонят от себя мысль о смерти, и вещания Слова Божия не трогают их сердец, увлеченных страстями и суетностью мира. Но некоторые из тех, которые отошли в другой мир прежде нас, иногда являются сюда свидетелями и уверяют нас, как очевидцы, в истине всего того, что говорит нам Божественное Откровение о последней судьбе нашей.

Известно очень много таких явлений, которые мы принуждены признать за действительные, хотя и не можем объяснить их. Отрицать же все то, чего нельзя объяснить, было бы безумно. Разве существовало объяснение системы мира тысячу лет тому назад? Да и в настоящее время разве мы можем объяснить вполне законы солнечных лучей, или законы тяготения? Разве мы уже знаем всю природу нашей души, все ее способности и их отношения между собою? Что во вселенной есть много сил, еще неизвестных нам, в этом ни один мыслящий человек ни на одно мгновение сомневаться не может.

Что явления умерших живым возможны и бывали, этого не отрицает само Божественное Откровение. Из Священного Писания видно, что иудеи не сомневались в возможности явлений умерших. У современных Спасителю иудеев вера в эти явления была всеобщею верою. Иисус Христос предполагал ее уже как несомненную и никогда не говорил ничего такого, из чего бы можно было заключить, что Он не одобрял или осуждал эту веру.

Апостолы не сомневались в возможности и действительности явлений духов: увидев Спасителя, идущего к ним по водам озера Генисаретского, они думали сначала, что видят духа (Мф. 14, 26). Евангельский богач, находясь в адских мучениях, просит Авраама послать на землю Лазаря, чтобы тот предостерег его братьев от опасности подвергнуться тому ужасному состоянию, какое он сам испытывал. Следовательно, он не сомневался, что души умерших могут возвращаться в мир, по воле Божией, и являться людям. Во время Преображения Иисуса Христа на Фаворе явились Моисей и Илия, давно перед тем отшедшие в загробный мир, и беседовали со Христом (Мф. 17, 3). По воскресении Спасителя, многие умершие восстали и явились в Иерусалиме (Мф. 27, 52-53).

Блаженный Августин в разрешении вопроса о явлении умерших сознается, что очень трудно найти объяснение для многого, происходящего в нашей душе, как в бодрственном, так и в сонном состоянии. Но тот же Августин признает, что часто умершие являлись живым людям, указывали им места, где были зарыты их тела без должного погребения. При этом он замечает, что часто в храмах, в которых были похоронены умершие, слышен бывает шум и раздается пение и что часто видели, как мертвые входили в дома, в которых они жили на земле.

Святые отцы и учители Церкви не сомневались в возможности явления умерших, и не только утверждали эту истину, но сами, так сказать, подчинялись видениям, исполняя то, что требовали от них являвшиеся умершие. Так, когда свт. Иоанну Златоусту явился в городе Команах епископ Василиск, за сто лет до того умерший, и сказал: «Мужайся, брат Иоанн, завтра мы будем вместе», – святитель поверил этому видению и просил стражу на другой день не вести его дальше (это было в то время, когда его отправляли в заточение), надел на себя чистые одежды, приобщился Св. Тайн, и действительно, как было ему сказано, скончался.

Митрололит Филарет Московский в одном из поучений говорит: «Явления из духовного мира неизъяснимы, но неопровержимы», – и сам он не только не усомнился, когда явился ему умерший родитель его, который открыл ему день смерти, но стал приготовляться к отшествию к загробный мир («Краткий курс богословия» составленный на основании лучших пособий, свящ. И. Виноградов; «Премудрость и благость Божия», Голубинский, изд. Тузова, 1894, «Душеполезное чтение», ч. 1, 1876 и др. источники).

** Негры. – Изд

* Колдуном. – Изд

Из книги Догматическое Богословие автора Воронов Ливерий

Из книги Путь разума в поисках истины. Основное богословие автора Осипов Алексей Ильич

Глава III. О бытии Бога Нет для человека вопроса более важного, чем понимание смысла своей жизни. Но он, в конечном счете, полностью сводится к вопросу о Боге: есть Он или нет Его? И в зависимости от характера ответа на этот вопрос принципиально меняется отношение ко всей Из книги Основы православной культуры (Учебник для четвертого класса) автора Кураев Андрей Вячеславович

3. Православное исповедание Бога Как мы выяснили в предыдущих главах, все без исключения, религии подразумевают веру в сверхъестественное, недоступное для органов чувств человека. Эта вера не простая потребность человеческой психики, а забытый современными людьми

Из книги Душа после смерти автора Серафим Иеромонах

Урок 9 курса «Основы Православной культуры». Православное учение о человеке Вы узнаете:- Когда болит душа- Что такое «образ Божий»В православии размышления о человеке и размышления о Боге переплетены. Человек верит в Бога. А во что верит Сам Бог? Христиане считают, что Бог

Из книги Духовный мир автора Дьяченко Григорий Михайлович

II. Православное учение об ангелах Мы знаем со слов Самого Христа, что в момент смерти душу встречают Ангелы: Умер нищий и отнесен был Ангелами на лоно Авраамово (Лк. 16: 22).Также из Евангелия мы знаем, в каком виде являются Ангелы: Ангел Господень… вид его был, как молния, и

автора Сахаров Софроний

2. Учение о бытии Божием св. отцов изложенное в Форме вопросов и ответов. Вопр. Человек размышляя о своем существе, не может ли восходить до веры в Бога? Отв. Св. Иоанн Златоуст говорит: «Если взгляд на красоту мира возбуждает благомыслящего созерцателя к славословию Творца,

Из книги Катехизис. Введение в догматическое Богословие. Курс лекций. автора Давыденков Олег

Из книги Религия Креста и религия полумесяца: Христианство и Ислам автора Максимов Юрий Валерьевич

2. ПРАВОСЛАВНОЕ УЧЕНИЕ О ЛИЦЕ ГОСПОДА НАШЕГО ИИСУСА ХРИСТА 2.1. Господь Иисус Христос - «посредник между Богом и человеками» (1 Тим. 2, 5) После изгнания первых людей из Рая Бог, по милосердию Своему, дал им надежду на спасение. Бог обещал, что «семя жены сотрет главу змия»

Из книги Православное пастырское служение автора Керн Киприан

Протестантская идея всеобщего равенства и православное учение об иерархии Следует помнить, что популярная ныне идея всеобщего равноправия расцвела на протестантской почве. Православию эта идея в том виде, в каком она сейчас существует, глубоко чужда. Иакова Я возлюбил,

Из книги Догматическая система святого Григория Нисского автора Несмелов Виктор Иванович

Православное учение о страстях Святоотеческая аскетика в своем многовековом опыте выработала учение о страстях, как источнике греха в нас. Отцов-аскетов всегда интересовал первоисточник того или иного греха, а не самое уже осуществленное злое дело. Это последнее есть

Из книги Православное исповедание Бога автора Мельников Илья

I. Учение о бытии Бога. Доказательства истины бытия Божия у св. Григория Нисского; врожденность богосознания, как внутреннее доказательство бытия Божия; внешние доказательства бытия Божия - космологическое и физико–телеологическое. Постановка этих доказательств у

Из книги Основы Православия автора Никулина Елена Николаевна

Православное исповедание Бога Как мы выяснили в предыдущих главах, все без исключения, религии подразумевают веру в сверхъестественное, недоступное для органов чувств человека. Эта вера не простая потребность человеческой психики, а забытый современными людьми способ

Из книги Видеть Бога как Он есть автора Сахаров Софроний

Православное учение о Святой Троице Исключительной особенностью христианства является не только вера в Единого Бога (так веруют также мусульмане и иудеи), но вера в Бога-Троицу. Догмат о Пресвятой Троице выражает Богооткровенную истину о том, что «Бог есть един по

Из книги автора

О личном начале: в Бытии Божественном и бытии человеческом Воистину незыблемое основание боговедения дано нам чрез воплощенного Логоса Отца - Иисуса Христа. Влекомые любовью к Нему, мы претерпеваем глубокое преображение всего нашего существа. Его беспредельная жизнь

November 25th, 2014

В нашем обществе очень распространена вера в бессмертие души. Большинство людей, даже неверующих в Бога или являющихся номинальными христианами, крещенными когда-то во младенчестве, убеждены, что есть внутри некая субстанция - душа, и она, в отличии от тела, бессмертна. Именно это часто побуждает неверующих людей к каким-то религиозным действиям, как правило, связанным с покойниками: ставят свечки, заказывают отпевание, ходят к бабкам и экстрасенсам. На вере в бессмертие души у неверующего человека, по сути язычника, основана вера в приведения, призраки и пр.

Вообще мысль о бессмертии души – мысль довольно древняя. В диалоге «Федон» Платон приводит четыре доказательства бессмертия души: «Если бы всё, причастное жизни, умирало, а умерев, оставалось бы мёртвым и вновь не оживало, - разве не совершенно ясно, что в конце концов все стало бы мертво и жизнь бы исчезла?» Христианство формировалось как синтез библейской и эллинистической мысли, поэтому, вполне возможно, что платоновский взгляд на душу мог проникнуть и в христианство. Например, у Ориген говорит о предсуществовании душ, что вполне укладывается в платоновский взгляд на данные вещи. Правда позднее церковь осудила веру в предсуществование на одном из соборов.

Где в Писании мы можем увидеть учение о бессмертии души? Разве есть такой догмат? Какое – то согласие отцов или авторитетное суждение одного из учителей Церкви по этому вопросу? Я не находил. Хотя вполне может найтись какое-то частное суждение какого-нибудь св. отца, которое будет в таком платоновском ключе, но у нас нет никаких оснований считать это за церковное учение и церковный догмат.

Вообще, само выражение «бессмертие души» взято из нехристианского взгляда на человека. Христианство все-таки говорит не о душе, а о человеке. Да, в христианстве есть представление о душе, о посмертной участи души, но душа лишь часть человека. Весь человек – это душа и тело! Вот это совершенный абсурд для платонизма. «Тело - темница души». Думать о бессмертии тела или человека – это ересь и бессмыслица в понимании Платона.

Христианство же говорит… о воскресении тела! «Тело – храм души», - считает апостол Павел в противовес Платону. Поэтому очень странно говорить о «бессмертии души», христианин может и должен говорить о бессмертии человека! Но человек бессмертен не по своей природе. Это принципиально важно понимать. Человек смертен по своей природе. Потому что он тварен, все тварное смертно. Бессмертен только Бог! Но человек может стать бессмертным не по природе, а по благодати, по свободному дару Бога! Человек должен захотеть и согласиться стать бессмертным! Но он может не захотеть и не согласиться.

Вот что Писание говорит о смерти.
Похоть же, зачав, рождает грех, а сделанный грех рождает смерть. (Иак.1:15)
Посему, как одним человеком грех вошел в мир, и грехом смерть, так и смерть перешла во всех человеков, [потому что] в нем все согрешили. (Рим.5:12)
Что же, если смерть перешла во всех человеков, то что, она разве не коснулась души? Разве душа – это не часть человека? Если Христос спасает нас от смерти Своей Смертью, то это значит, что все в нас было смертно.
Ибо возмездие за грех - смерть, а дар Божий - жизнь вечная во Христе Иисусе, Господе нашем. (Рим.6:2)
Неужели это возмездие не касается души?
Последний же враг истребится - смерть. (1Кор.15:26)
Зачем смерть называть врагом, если душа все-равно бессмертна?

Я читал аргументы православных апологетов бессмертия души, которые ссылались на Писание, например, на притчу о богаче и Лазаре. Но притча о богаче и Лазаре несколько не говорит о бессмертии души, она говорит о посмертной жизни души. Мы, православные, верим, что после смерти тела остается еще жизнь души, что есть некое промежуточное состояние между смертью тела и вторым Пришествием, Воскресением которого мы ожидаем. Именно поэтому мы молимся за усопших, вступаем в молитвенное общение со святыми. Да, согласно православной точке зрения, они сейчас пребывают в неком бестелесном состоянии. Но мы понимаем, что это временное и также несовершенное состояние. Потому что человек – это душа и тело. Именно поэтому мы ожидаем Пришествия Христа, когда душа и тело снова соединяться, когда умершие восстанут из могил. Православие в отличие от протестантизма верит, что со смертью тела продолжается какое-то осмысленное существование души человека. Но опять так повторюсь, что это состояние временное и промежуточное, это еще состояние непреображенного мира. Именно поэтому мы «чаем воскресения мертвых и жизни будущего века».

Известный православный богослов протопресвитер Иоанн Мейнедорф в «Введении в святоотеческое богословие» пишет.
«В писаниях св. Феофила мы находим интересное обсуждение вопроса о бессмертии души, правда, не на очень высоком богословском уровне. Феофил пытался найти общий язык с платониками, считавшими, что душа заключена в человеческом теле, как в тюрьме. После смерти тела бессмертная душа вырывается на свободу. В наше время распространено именно такое платоническое понимание: тело смертно, а душа бессмертна. В христианском же учении телу не приписывается какая то особая "смертность", и основное противопоставление проводится не между материей и духом, а между Творцом и тварью. Библейская мысль вообще не проводит четкого различия между плотью и духом. Именно такую интуицию мы находим у св. Феофила: «Он (человек) сотворен по природе ни смертным, ни бессмертным. Ибо если бы Бог сотворил его вначале бессмертным, то сделал бы его Богом: если же, наоборот, сотворил бы его смертным, то сам оказался бы виновником его смерти. Итак, Он сотворил его... способным и к тому, и к другому, чтобы, если устремится он к тому, что ведет к бессмертию, исполняя заповедь Божию, получил от Него в награду за это бессмертие и сделался бы Богом; если же уклонится к делам смерти, не повинуясь Богу, сам был бы виновником своей смерти. Ибо Бог сделал человека свободным и самовластным. ("Послание Феофила к Автолику", 11, 27)
Таким образом, Феофил утверждает, что по природе бессмертен один лишь Бог, для человека же выбор смерти или вечной нетленной жизни зависит от него самого. В этом заключается истинно христианское определение человека, как свободного существа, в отличие от платонического учения, согласно которому человек по определению связан уже самим фактом своего материального бытия».

Как мы видим и святоотеческой мысли, которая хотя и испытала сильное влияние платонизма и неоплатонизма, не свойственна мысль о бессмертии души. Бессмертен Бог. Тварь смертна. Все что создано из праха в прах и возвратиться, если не соединиться с Богом и не получит бессмертие и вечную жизнь, как дар от Бога.

Завершить хотелось бы цитатой из труда известного православного богослова митрополита Иоанна (Зизиуласа).
«Душа не является бессмертной по своей природе, потому что она не вечная, но тварная. Следовательно, она тоже подвержена участи творения, если предоставлена сама себе. Мы можем, конечно, говорить о бессмертии души, которое не по природе, но "по благодати", однако это возможно только, если будет допущено логическое противоречие. Тот факт, что душа может быть бессмертной "по благодати", логически не позволяет нам говорить, что она ЯВЛЯЕТСЯ бессмертной, поскольку факт, что она сотворена, означает, что она не бессмертна по своей природе. Фактически если мы признаем, что душа может быть бессмертной по благодати, тем самым мы косвенно утверждаем, что она не такова по своей природе. Действительно, бессмертие по благодати мыслимо, как мы увидим, но зачем ограничивать его только душой? Бессмертие по благодати, когда и где оно торжествует, касается тела и материального мира в целом настолько же, насколько и души. Говорить о бессмертии только касательно души - и только души, - даже по благодати, есть безумие: это означало бы целенаправленно приписывать душе качества (то есть природные качества) бессмертия. Но Бог не хочет, чтобы были спасены только души, - возможно, именно в этом стоит подоплека идеи бессмертии души, - Он хочет также спасения и сохранения тел и мира в целом. Поэтому если есть бессмертие по благодати - а оно есть, - то не будем ограничивать его душой, потому что обожение касается всего творения, включая материальный мир". (Митрополит Иоанн Зизиулас. "Общение и инаковость" Москва, БИИ, 2012).

Мне вот что непонятно:

Я читал аргументы православных апологетов бессмертия души, которые ссылались на Писание, например, на притчу о богаче и Лазаре. Но притча о богаче и Лазаре несколько не говорит о бессмертии души, она говорит о посмертной жизни души. Да, согласно православной точке зрения, они сейчас пребывают в неком бестелесном состоянии. Но мы понимаем, что это временное и также несовершенное состояние. Потому что человек – это душа и тело. Именно поэтому мы ожидаем Пришествия Христа, когда душа и тело снова соединяться, когда умершие восстанут из могил. Православие в отличие от протестантизма верит, что со смертью тела продолжается какое-то осмысленное существование души человека. Но опять так повторюсь, что это состояние временное и промежуточное, это еще состояние непреображенного мира. Именно поэтому мы «чаем воскресения мертвых и жизни будущего века».

Т.е., если я правильно понял, жизнь за гробом до всеобщего воскресения из мёртвых не оспаривается ("со смертью тела продолжается какое-то осмысленное существование души человека"). Если так, то о чём вообще спор? Зачем говорить про несовместимость идеи бессмертия души с христианством и т.п., вызывая лишь ненужные обвинения в том, что якобы "о. Георгий в бессмертие луши не верит"? Ведь вряд ли кто всерьёз будет спорить со всем остальным - с тем, например, что это состояние сугубо временное и, так скажем, неполноценное? Я своими ушами аж в 1994-м году слышал от о. Андрея Кураева на его лекции со ссылкой, кажется, на Ефрема Сирина нечто вроде "души между смертью и воскресением ожидают своих вожделенных тел". В общем, на мой взгляд, очень неудачные слова выбраны для передачи вполне здравых и бесспорных вещей...

Михаил, мне кажется, что Саша просто не там акцент сделал в своей статье. Как я понимаю, она написана против типичного, "обывательского" представления о том, что будет в эсхатоне.

Да нет, я не думаю, что всё так просто. Если бы было так - достаточно было бы говорить, как любимый мной и Сашей Н.Т.Райт: жизнью после смерти всё не кончается - есть ещё "жизнь после жизни после смерти", т.е. воскресение мертвых и жизнь будущего века. У Райта это всё хорошо расписано, и, по-моему, Александр об этом писал не раз. Но зачем говорить, например, что "Христианство и бессмертная душа - понятия не совместимые. [...] А если душа бессмертна, то и воскресения нет." (это, правда, не Александр сказал, а mikha_el , перепостивший его статью, но он именно такой вывод делает из его слов) и подобные резкости, звучащие как минимум неудачно, а то и просто провокационно?

Зачем, например (это уже сам Александр делает, а не его эпигоны) противопоставлять бессмертие души и посмертную жизнь души? Зачем говорить "Человек должен захотеть и согласиться стать бессмертным! Но он может не захотеть и не согласиться" или "Все что создано из праха в прах и возвратиться, если не соединиться с Богом и не получит бессмертие и вечную жизнь, как дар от Бога" - т.е., как я понимаю, проводится идея смертности души, что уже имеет большие проблемы со святоотеческим Преданием: учил ли кто из Отцов такому и можно ли эту смертность вывести из Писания? Кстати, Райт, насколько я его читал, о "смертности души" тоже ничего не говорит.

Пожалуй, можно согласиться с тем, что жизнью в Себе обладает только Бог - все остальные имеют источник жизни не в себе, а в Боге (это настолько очевидно, что с таким утверждением никто и спорить не будет). Проблема, на мой взгляд, возникает если из этого определённые выводы делаются - например, чтобы обойти проблему вечных мук: так как душа имеет жизнь не в самой себе, а в Боге, по причастности к Нему, то когда эта причастность теряется, душа теряет жизнь. Проще говоря, в эсхатоне кого Бог спас - те имеют Жизнь Вечную, а кого нет и кто уходит "в тьму внешнюю", те умирают без остатка (м.б. не сразу). В общем, как у адвентистов получается: душа умирает, а такое представление уже, как было сказано, с православным Преданием совмещается плохо. Ну или пусть будут приведены аргументы, что совмещаются - например, что кто-то из Отцов так говорил и это не осуждено.

Хотя, возможно, и тут есть доля истины, но именно что доля: когда окончательно уходит причастность Богу, жизнь уходит, и существование души (о жизни в полном смысле тут говорить не приходится - это именно существование, а не жизнь) становится процессом "асимптотического умирания", тления. Собственно библейское "огнь не угасает и червь не умирает" - это как раз метафора тления (хотя, разумеется, есть и другая метафора, скорее всего ей не противоречащая, а дополняющая её - для тех, кто в эсхатоне не соединился с Богом, не оказался "прозрачным" для Его Света, этот Свет становится жгущим огнём подобно тому, как свет проходит через стекло, не нагревая его, но нагревает чёрное тело) . Если бы речь шла о таком вот "асимптотическом умирании", то спора бы тоже не было.

Тут даже дальше можно пойти, применив другую метафору (дарю идею, что называется) - правда, это уже не будет столь бесспорным: подобно тому, как в общей теории относительности при падении в чёрную дыру этот процесс для внешнего наблюдателя представляется бесконечным, а для самого тела - конечным (более того: внешний наблюдатель не увидит не только самого падения на центр, но с его точки зрения тело бесконечно приближается к горизонту событий дыры, но пересечения этого горизонта он никогда не увидит), так и "асимптотическое умирание" может представляться извне как вечно длящееся (тот самый неумирающий червь и неугасающий огонь), а а с точки зрения самой выброшенной в "тьму внешнюю" души она "уже умерла". Но тут уже мы в область гаданий вступаем, так что далеко не факт, что такая метафора корректна.

Но в любом случае тут нужны оговорки подобные тем, что сделал я ("асимптотическое умирание"). Без них, на мой взгляд, идея полностью неприемлема.

Похожие материалы:

1. Сколько калорий в картошке
2. Умк, или учебно-методические комплексы для начальной школы
3. Сколько польских офицеров было расстреляно в катыни
4. Женская половая система Система органов половая строение