Польский рабочий лидер Лех Валенса (Лешек Михал Валенса) родился в деревне Попово, севернее Варшавы, в годы гитлеровской оккупации Польши. Он был одним из восьми детей плотника Болеслава Валенсы и его жены Феликсы. Отец В. умер в 1946 г. от ран, полученных в немецком лагере принудительного труда.

Получив начальное образование в приходской школе, В. поступил в профессиональное училище в Липно, где приобрел квалификацию электрика. Не проявив особых успехов в учебе, В. уже тогда продемонстрировал яркие организаторские способности. «Я всегда был заводилой в классе, – признался он позже в одном из интервью. – Я всегда был впереди». Прослужив два года в армии, В. в 1967 г. устроился электриком на судоверфь имени В.И. Ленина в балтийском порту Гданьск.

В ответ на повышение цен на продукты питания Гданьск в 1970 г. стал центром протеста. Бастующие рабочие судоверфи вышли на улицы, во время четырехдневных беспорядков среди них были жертвы. В., входивший в Комитет действий, возглавлял забастовку. Возвращаясь к тем дням позже, он признавал, что неверно оценивал обстановку, когда рассчитывал на победу рабочих. В результате рабочих волнений Владислав Гомулка был смещен с поста секретаря ЦК ПОРП и правительство пошло на некоторые уступки.

В годы правления Эдварда Герека (преемника Гомулки) польская экономика пережила серьезный спад, и в 1976 г. цены были опять повышены. В. вновь присоединился к рабочим волнениям, за что был уволен. Перебиваясь случайными заработками, он вступил в Комитет общественной самообороны, диссидентскую группу, и начал налаживать связи с крепнущим польским рабочим движением. Несмотря на преследования со стороны тайной полиции, периодические аресты, В. издавал нелегальную газету «Береговой рабочий» («Robotnik wybrzeza»), а в 1979 г. основал нелегальный Балтийский свободный профсоюз. Позже совместно с другими рабочими лидерами В. подписал хартию прав рабочих, которая в числе прочего требовала права на создание независимых профсоюзов и на забастовку.

Повышение цен на мясо в июле 1980 г. вызвало новые волнения среди рабочих. Месяц спустя бастующие захватили судоверфь имени Ленина и потребовали восстановления на работе профсоюзных активистов. В. присоединился к своим коллегам и возглавил стачечный комитет. Правительство, встревоженное масштабами волнений, пошло на переговоры с бастующими. Хотя В. слыл упорным человеком, он остерегался спровоцировать правительство на какие-либо нежелательные шаги; чтобы уменьшить риск насилия, В. запретил продажу спиртного, и рабочие занялись украшением судоверфи польскими флагами, портретами папы Иоанна Павла II и цветами, что служило символом национализма, приверженности религии, надежды на успешное завершение забастовки.

Переговоры завершились 31 августа, когда В. и заместитель премьер-министра Мечислав Ягельский подписали Гданьское соглашение. В соответствии с ним рабочие приобрели право на объединение в союзы и на забастовку, прибавку к зарплате; профсоюзы и церковь получили доступ к средствам массовой информации; была достигнута договоренность об освобождении политических заключенных. В свою очередь профсоюзы признали верховенство коммунистической партии, законность ее связей с другими странами Восточной Европы.

Через 10 недель Верховный суд Польши подтвердил право профсоюзов зарегистрироваться в качестве общенационального объединения «Солидарность». В качестве председателя национальной комиссии «Солидарности» В. придерживался умеренной политики, причем радикалы обвиняли его в чрезмерной готовности к компромиссам. Между тем правительство выполнило некоторые пункты Гданьского соглашения: стачки, бойкоты и насильственные действия стали обычным явлением. 27 марта 1981 г. 13 миллионов польских промышленных рабочих устроили четырехчасовую забастовку; на первом национальном съезде «Солидарности» делегаты высказались за свободные выборы в Польше. Несмотря на сильное сопротивление радикалов, В. был избран председателем 55% голосов.

В декабре 1981 г. радикалы в Гданьске потребовали референдума о будущем коммунистического правительства и пересмотре политических связей Польши с Советским Союзом. «Вы своего добились», – сердито сказал В. профсоюзным лидерам. 13 декабря 1981 г. правительство ввело военное положение: генерал Ярузельский – министр обороны, премьер и вновь избранный лидер партии – арестовал всех профсоюзных вождей. «Солидарность» была запрещена, армия заняла города Польши. Интернированный почти год, В. стал свидетелем разгрома созданного им профсоюзного движения.

Опасаясь, что ему не позволят вернуться в Польшу, В. попросил свою жену Мирославу присутствовать вместо него на церемониях в Осло. Она прочитала послание В., в котором выражалась «самая глубокая благодарность за признание жизненности и силы нашей идеи (человеческой солидарности), которое выразилось в присуждении Нобелевской премии мира председателю "Солидарности"».

Нобелевскую лекцию В. огласил Богдан Цивиньски, один из лидеров «Солидарности», скрывавшийся в Брюсселе. В ней В. утверждал, что «первейшей необходимостью в Польше являются понимание и диалог. Я думаю, что это относится ко всему миру: мы не можем избегать переговоров, мы не должны закрывать двери и блокировать дорогу к пониманию. Следует помнить, что мир будет долгим тогда, когда он основан на справедливости и моральном порядке».

В январе 1986 г. В. предъявили обвинение в клевете на организаторов выборов 1985 г., якобы фальсифицировавших результаты. Если бы он был признан виновным, его могли приговорить к двум годам тюремного заключения, но в феврале обвинения были сняты, и В. вернулся к жене и детям – их у него восемь. В. ревностный католик и посещает костел ежедневно. Католическая церковь Польши немало способствовала оформлению его ненасильственной политики и всегда поддерживала В. Он почти всегда носит значок с изображением Девы Марии. Речи В. составлены в простонародной манере, в них не всегда соблюдаются грамматические нормы, что импонирует слушателям; В. часто демонстрирует богатое чувство юмора. Несмотря на некоторые уступки со стороны правительства – шестикомнатную квартиру, постоянную работу и твердый заработок, – В. считал, что находился под постоянным надзором, и ездил только в сопровождении телохранителей. По мнению В., Гданьское соглашение «представляет собой Великую Хартию прав рабочих, которую ничто не может отменить».

Подпольная деятельность профобъединения «Солидарность», однако, продолжалась; в 1989 г. оппозиция была не только легализована, но и победила на парламентских выборах. Коалиционное правительство возглавил бывший советник В. Тадеуш Мазовецкий. 9 декабря 1990 г. В. победил на президентских выборах, за него было отдано 75% голосов избирателей. Президентские регалии В. принял из рук бывшего президента буржуазной Польши, жившего в эмиграции с начала второй мировой войны.

Лех Валенса (родился 29.09.43 в Попово, Польша) - активист, который помог образовать и руководил (1980-90) первым независимым профсоюзом коммунистической Польши «Солидарность». миллионов польских рабочих стал президентом страны (1990-95). В 1983 г. получил Нобелевскую премию мира.

Лех Валенса: биография

Во время Второй мировой в оккупированной Польше отец Валенсы Болеслав еще до рождения Леха был интернирован в и в 1945 году умер от истощения и полученных побоев, не дожив до 34 лет. Его мать Феликса оказала большое влияние на сына. Местный священник помнит ее как «мудрейшую женщину прихода».

Валенса был посредственным учеником приходской школы, а затем окончил государственное профессионально-техническое училище в Липно, где получил специальность электрика. C 1961 по 1965 год работал в центре обслуживания автомобильной техники.

В течение двух лет служил в армии, где получил звание капрала.

Электрик судоверфи

В Лех Валенса начал работать электриком на огромной судоверфи им. Ленина в Гданьске. В 1970 г. он стал свидетелем голодных бунтов, во время которых полицейские убили несколько демонстрантов. Когда в 1976 году начались новые протесты против коммунистического руководства Польши, он фигурировал как антиправительственный профсоюзный активист, в результате чего потерял работу.

В августе 1980 г., когда Гданьская судоверфь была охвачена протестами, вызванными ростом цен на продовольствие, Лех Валенса перелез через забор и присоединился к рабочим внутри предприятия, которые избрали его главой стачечного комитета, уполномоченного вести переговоры с руководителями судоверфи.

Через 3 дня требования были приняты, но когда бастующие на других предприятиях Гданьска попросили Леха продолжить забастовку, он немедленно дал согласие. Он возглавил межзаводской стачком, объединивший предприятия региона Гданьск-Сопот-Гдыня. Комитет выдвинул ряд смелых политических требований, в том числе о праве на забастовку и образовании свободных профсоюзов, и провозгласил всеобщую забастовку. Опасаясь народного бунта, коммунистические власти уступили главным требованиям рабочих, а 31 августа было подписано соглашение, дающее им право свободно и самостоятельно организовываться. В подписании участвовали Мечислав Ягельский, первый вице-премьер Польши, и Лех Валенса. Биография лидера профсоюзного движения снова изменилась: он был восстановлен на Гданьской судоверфи и возглавил Национальную координационную комиссию.

Солидарность

После того как в ответ на это знаменательное соглашение около 10 миллионов польских рабочих и фермеров присоединились к полуавтономным профессиональным союзам, Межзаводской стачком был преобразован в национальную федерацию профсоюзов с Валенсой в качестве его председателя и главного представителя. В октябре профсоюз «Солидарность» был официально признан польским правительством, и Лех руководил федерацией в ходе противостояний с властями, ограниченными возможностью советской военной интервенции.

Лех Валенса: Нобелевская премия

Победы федерации оказались эфемерными. В декабре 1981 г. правительством Польши было введено военное положение, «Солидарность» объявлена ​​вне закона и большинство ее лидеров были арестованы, в том числе и Лех Валенса, биография которого пополнилась годом тюремного заключения. Присуждение ему в 1983 г. Нобелевской премии мира подверглось критике со стороны польского правительства. Опасаясь нежеланного изгнания, он остался в Польше, а его жена, Данута Валенса, отправилась в столицу Норвегии Осло, чтобы принять награду от его имени.

Победа на выборах

Как лидер подпольного движения «Солидарность», Валенса подвергался постоянным преследованиям вплоть до того момента, когда очередное ухудшение экономических условий и новая волна беспорядков рабочих в 1988 году не вынудили правительство Польши вести переговоры с ним и другими профсоюзными лидерами. Их результатом стало соглашение, которое возобновляло правовой статус «Солидарности» и санкционировало свободные выборы на ограниченное число мест в восстановленной верхней палате парламента. В июне 1989 года движение получило подавляющее большинство этих мест, и, после того как Валенса отверг предложение сформировать с коммунистами, парламент был вынужден утвердить кабинет министров под руководством «Солидарности», хотя сам ее лидер отказался быть премьером.

Глава государства

В 1989 году Валенса помог своему коллеге по профсоюзу Тадеушу Мазовецкому стать премьером этого правительства, но выдвинул свою кандидатуру против него на пост главы государства в 1990 году и выиграл первые прямые в ПНР подавляющим большинством голосов.

Как Валенса помог провести свободные парламентские выборы 1991 года и принимал участие в процессе преобразования экономики государства в свободную рыночную. Он проявил замечательные политические навыки в качестве лидера «Солидарности», но его простая речь, конфронтационный стиль и отказ ослабить строгие ограничения на производство абортов подорвали его популярность в конце срока пребывания на президентском посту. В 1995 году он участвовал в выборах, но потерпел поражение от бывшего коммуниста Александра Квасьневского, возглавлявшего Союз демократических левых сил. В очередной раз Валенса баллотировался на пост президента в 2000 году, но получил лишь незначительную часть голосов. В 1997 г. основал и возглавил политическую партию «Христианская демократия III Республики Польши».

Уход из политики

В результате поражения 2000 г. Валенса объявил, что уходит из политики. Впоследствии он посвятил большую часть времени работе в институте своего имени, который он основал в 1995 году для распространения информации о достижениях «Солидарности», способствования развитию демократии и построения гражданского общества в Польше и в мире.

В августе 2006 года Валенса объявил о своем уходе из независимого профсоюза в знак протеста против его поддержки правящей партии «Право и справедливость» (PiS), а также Леха и Ярослава Качиньских, братьев-близнецов, которые когда-то занимали видное место в «Солидарности» и стали президентом и премьер-министром страны соответственно. По его словам, организация стала ему чужой, настала другая эпоха, изменились проблемы и люди. В частности, он выступал против отстранения Качиньскими людей, связанных с бывшим коммунистическим режимом и попыток PiS обнародовать списки сотрудников тайной полиции эпохи ПНР.

С 2004 г. действует Гданьский аэропорт имени Леха Валенсы. Площади и улицы, названные в честь бывшего лидера «Солидарности», находятся в США, Канаде и Франции. В 2009 г. ему был поставлен памятник в Аллее польских лауреатов Нобелевской премии.

В 1981 г. он стал первым поляком, удостоенным титула «Человек года» журнала «Тайм». Из рук королевы Великобритании Елизаветы II Лех Валенса получил звание Почетного члена ордена Бани. Награжден также многими орденами и медалями иностранных государств, в т. ч. Президентской Медалью Свободы США, французским орденом Почетного легиона, орденом "За заслуги перед Итальянской Республикой", шведским орденом Серафимов, датским орденом Слона, финским орденом Белой розы, португальскими орденами Свободы и Инфанта дона Энрике, норвежским орденом Святого Олафа, украинским орденом князя Ярослава Мудрого, чешским орденом Белого льва, орденом "За заслуги перед Федеративной Республикой Германия", чилийским орденом Заслуг, эстонским орденом Креста земли Марии, медалью ЮНЕСКО и др.

Личная жизнь

8 ноября 1969 г. Лех Валенса женился на Дануте Голось. У супругов родилось 8 детей: Богдан (1970), Славомир (1972), Пшемыслав (1974), Ярослав (1976), Магдалена (1979), Анна (1980), Мария-Виктория (1982) и Бригида (1985). Ярослав Валенса также стал политиком и был депутатом Сейма в 2005-2009 годах, а с 2009 г. был избран депутатом Европейского парламента.

В 2008 году Леху Валенсе было сделано стентирование коронарной артерии и установлен кардиостимулятор.

Агент Болек

В течение многих десятилетий бывший президент Польши обвинялся в том, что в 1970-е годы он был осведомителем коммунистических спецслужб, несмотря на его категорические протесты и постановление специального суда в 2000 году, очистившее его от обвинений в коллаборационизме. Тем не менее шумиха вокруг этих утверждений поднялась вновь в 2008 году. Тогда была опубликована книга, героем которой выступал Лех Валенса. Биография профсоюзного лидера дополнялась фактами, свидетельствующими о том, что с 1970 по 1976 г. он работал оперативником служб безопасности под кодовым именем Болек. Вопрос вновь возник в феврале 2016 года, когда Институт национальной памяти, призванный расследовать нацистскую и коммунистическую эпохи в Польше, изъял у вдовы бывшего министра внутренних дел материалы, согласно которым Валенса был информатором служб безопасности. Среди прочего было найдено его обязательство сотрудничать с СБ, сделанные его рукой расписки о получении денег, личное дело и отчеты о сотрудничестве тайного агента Болека. Сам Лех Валенса отверг вероятность подлинности документов и предположил, что здесь могли фигурировать записи, конфискованные у него во время обыска.

Лех Валенса - одна из наиболее ярких фигур современной польской политики и истории. Фигура, споры о роли и значении которой, в политической жизни Польши не утихают до сих пор. Польские историки, как и зарубежные, на данный момент не могут сказать, кем точно был Валенса и какую роль он сыграл в истории. В 80-х - 90-х годах репутация президента-электрика была бесспорна: он тот, кто освободил Польшу от коммунистов и влияния России . Но сейчас в попытке закрыть белые пятна в биографии политика молодые польские историки поднимают вопрос о возможности сотрудничества Леха Валенсы со спецслужбами коммунистической Польши . «Маленький капрал» теряет статус вождя нации и в народе именуется просто Болек. Предположительно именно под этим кодовым именем и был завербован Валенса. Спустя всего 20 лет после ухода Леха Валенсы из большой политики трудно сказать точно, кем он был, и была ли его «Солидарность» грамотно разыгранным «театром» или всё же она была общепольской «революцией». Но одно можно сказать точно: именно электрик с Гданьской судоверфи стал олицетворением недовольства польского народа политикой коммунистической партии. Лех Валенса стал политическим лидером рабочего движения; по своему авторитету он превзошёл лидеров коммунистической партии, которая уже не являлась представителем интересов трудящихся.

Лех Валенса родился 29 сентября 1943 года в небольшой деревне Попово. Отец умер в концлагере и его отчимом стал брат отца. Лех ненавидел отчима и даже уже в зрелом возрасте зачастую, называл его скрягой. «Разлом в семье повис над всем моим детством и дальнейшей жизнью», -вспоминал он . Но именно раннее сиротство, крепкое здоровье и прочные нервы, чувство хозяина, мужчины в семье стали основанием для формирования в будущем самоуверенной личности, которая смогла воплотить свои амбиции в жизнь .

Еще в школе Лех проявил себя как прекрасный организатор. Учителя вспоминают Валенсу как человека быстрого интеллекта, но концентрация и усидчивость оставляли желать лучшего. Будущий президент часто признавался, что в школе учителя сломали не одну указку об его голову . Сразу после окончания школы он уехал в ближайший крупный город - Липне. Здесь он получил образование механика, а затем и электрика. В 1964 году начал двухлетнюю воинскую службу, окончив ее в звании капрала.

«Маленький капрал» - это прозвище в будущем надолго закрепиться за Валенсой. После службы он попал в город, с которым в дальнейшем и будет связана вся его жизнь, - Гданьск. В 1967 году Лех Валенса нашел работу в быстро развивающейся судоверфи имени Ленина. Знакомые Валенсы тех времен вспоминают его как энергичного, остроумного молодого человека, но абсолютно не интересующегося политикой .

Самый знаменитый польский электрик с самых малых лет носил в себе несколько ключевых принципов: был убеждённым католиком, инстинктивно «не любил русских», в принципе, как и многих поляков, и не доверял социалистической пропаганде . Вероятно, он даже не знал основных догматов марксистско-ленинской идеологии, однако, в определенный момент их девизы совпали, в частном «Главенствующая роль рабочего класса» .

Именно этому девизу лидер «Солидарности» остался верен на протяжении двух десятков лет. Как рабочий верфи Валенса оказался среди рабочей аристократии, так как ее работники зарабатывали больше всех в тяжелой промышленности, но условия их труда были ужасными. Валенса описывает верфь следующим образом: «Это была мануфактура, по которой мы ходили как трубочисты и оборванцы, без единого шанса умыться и справить естественную нужду» .

Вскоре после трудоустройства Леха Валенсы, в результате несчастного случая, вызванного непригодными условиями труда, погиб 21 электрик. Сам будущий президент не пострадал, но для себя он навсегда решил, что оставаться в стороне от проблем рабочих нельзя. После этого Валенса начал открыто критиковать официальные профсоюзы, обвиняя их в том, что они представляют интересы не рабочих, а администрацию. После одного из горячих выступлений Валенса был уволен. Повышение цен летом 1980 года вызвало волну волнения среди рабочих. В Гданьске центром забастовок стала судоверфь имени Ленина.

Здесь 14 августа была предпринята попытка организовать новую стачку с требованием вернуть на работу Анну Валентинович, видного деятеля профсоюзного движения, и повысить зарплату на тысячу злотых . Призыв первоначально поддержали всего немногим более 100 человек и к тому же после ряда условных уступок «толпа начала колебаться» . Сценарий стачки был кардинально изменен появлением Леха Валенсы.

Маленький электрик, все еще был популярной личностью на верфи, и толпа выразила одобрение, когда он призвал к оккупационной забастовке. Появление Валенсы однозначно спасло забастовку от поражения .

Был избран забастовочный комитет, требования бастующих были дополнены. Принципиально новым требованием стало строительство памятника жертвам декабря 1970 года . Рабочие заняли территорию верфи, создали охранные отряды и ввели сухой закон. Стачечный комитет был расширен за счет старшего поколения, готового ограничиться чисто экономическими требованиями. 15 августа забастовка распространилась и на другие предприятия города. 16 августа дирекция предложила рабочим бастующей верфи повышение зарплаты на 1500 злотых, что было принято большинством стачечного комитета. Валенса вскинул вверх сжатую в кулак руку и выкрикнул «победили». После этого большинство рабочих направилось к выходу, однако в оставшейся толпе раздались выкрики «предатель» и «продажный». Протестующими оказались представители иных бастующих предприятий города. «Если вы нас бросите, у нас ничего не оставят» . Под их давлением Валенса меняет решение и призывает к продолжению стачки как «забастовки солидарности». Именно в этот момент рождается Валенса как вождь и лидер рабочих. Все дни забастовки Валенса продолжает играть ключевую роль. Внешне это выражалось в том, что после ежедневной мессы, которую с согласия властей с 17 августа во дворе у главных ворот служил ксендз Янковский, он взбирался на грузовик и начинал свой вечерний разговор с собравшимися, как с той, так и с другой стороны ворот . На земле он казался фигурой немного комичной, передвигающейся как Чарли Чаплин, быстро и нервно. Именно эта комичность и является одной из причин популярности Валенсы. Он был одним из них, являлся воплощением «маленького человека» - польского рабочего. А, кроме того, он говорил их языком, а не заученными словами аппаратчиков. Ежедневно во время своих вечерних бесед он простыми словами рассказывал присутствующим о достигнутых успехах в борьбе с властью .

В лице Леха Валенсы рабочие нашли руководителя, которому они полностью доверяли. Позже сам лидер напишет об этом: «Я был для них достаточно умным, более умного они не хотели. Такой бы встал над ними, а этим они были сыты по горло» . Именно он в эти дни становится символом борющегося рабочего класса. Л. Вадковский, гданьский писатель, объясняя этот феномен, связывал его с общественной «потребностью в моральном руководстве» . К введению военного положения 13 декабря 1981 года «Солидарность» была не готова. В момент ареста, лидер солидарности отказался от умеренных требований и решительно произнёс: «Действуя так, вы проиграете, это будет ваш конец и конец коммунизма». Для домашнего ареста Валенсы была выбрана правительственная вилла, та же что в своё время стала пристанищем для В. Гомулки. Отрезанный от информации, лишённый своих советников «маленький капрал» и в изоляции проявил максимум политического чутья и выдержки, доказав всем, что именно он является подлинным лидером страны .

• 12 ноября 1982 года Леха Валенсу освобождают, стараясь придать ему статус частного лица. Превратить его в частное лицо властям не удалось. Попытка М.Раковского, ключевой фигуры на политической сцене ПНР, развенчать авторитет Валенсы на встрече с рабочими в августе 1983 года закончилось неудачей. Он попытался высмеять и изобразить лидера польских профсоюзов марионеткой в руках советников. Его действия обернулись против него, репутация Раковского как либерального и авторитетного политика была утеряна .
• 1983 год оказался важной вехой в биографии Валенсы. В это кризисное для «Солидарности» время он получил серьезную моральную поддержку со стороны церкви, (его принял Иоанн Павел II), и со стороны мировой общественности, (осенью ему была присуждена Нобелевская премия мира) . 1984 - 1987 годы были периодом затишья в противостоянии партий и «Солидарности». Несмотря на постепенную потерю авторитета оппозиции в обществе, в эти годы Валенсе удалось консолидировать основные силы, находящиеся в подполье «Солидарности». Им был создан Временный совет «Солидарности» и воссоздана Всепольская исполнительная комиссия. Его выступления в этот период полны пропаганды необходимости диалога власти с обществом и мирных методов борьбы за демократизацию .

Очередная волна волнений в стране в конце 80-х годов сделала неизбежным решающее «сражение» за демократию. Первым этапом этого «движения» стали открытые теледебаты между Лехом Валенсой и лидером проправительственных профсоюзов А. Медовичем. По словам Б. Геремека, последние хотели, чтобы легенду «Солидарности» уничтожил ее лидер . Медович обещал своим коллегам сделать из Валенсы «отбивную» . В прямом эфире 30 ноября 1988 года, за которым наблюдало 20 млн. зрителей, Валенса безоговорочно выиграл дебаты. Его общественный престиж поднялся настолько высоко, что он вновь превратился в важнейшую политическую фигуру страны .

Не подлежит сомнению, что эта личная победа Леха Валенсы и заставила руководство партии пойти на переговоры за «Круглым столом». Переговоры прошли под диктовку «новых польских политиков» и дали толчок для демократических преобразований в стране, кульминациейкоторых стало избрание 9 декабря 1990 года президентом Польши Леха Валенсы. Свои президентские регалии он получил от Р. Качаровского, польского президента в эмиграции. Лех Валенса является одним из самых харизматичных фигур современной европейской истории. Во второй половине ХХ века он стал лидером и символом событий “сломавших” коммунизм не только в Польше, но и во всей Центральной и Восточной Европе. Разрушение основ Варшавского договора и падение «красного колоса» - прямая заслуга лидера «Солидарности». Признанный и уважаемый во всем мире Валенса рассматривается как человек с демократическими и христианскими принципами. Маленькая и невзрачная личность изменила историю польской республики и помог реализовать мечты поляков о свободе.

У польских экономических реформ, осуществленных 20 лет назад, было два отца. Первый -- Лех Валенса, политик-популист, под определяющим влиянием которого произошел переход от социализма к капитализму. Второй -- Лешек Бальцерович, блестящий экономист, который, собственно, и подготовил план реальных преобразований. Понимание того, что это за люди, во многом означает понимание того, что же произошло в Польше на рубеже 80--90-х гг. ХХ столетия.

Лех Валенса (29 сентября 1943, Попово, Тлухово) — польский политический деятель, активист и защитник прав человека, первый руководитель профсоюза «Солидарность». Электрик по профессии.

Сын плотника, родившийся 29 сентября 1943 года на территории аннексированного нацистской Германией Поморского воеводства, Валенса работал электриком на Гданьской судоверфи. В 1980 году создал первый в Восточной Европе свободный, неподконтрольный государству профсоюз — «Солидарность».

Увольнение Валенсы за активную профсоюзную деятельность наряду с нехваткой продовольствия и ростом цен привели в 1980 и 1981 годах к забастовкам, которые вызвали широкую поддержку «Солидарности» в различных слоях общества и вынудили правительство пойти на ряд уступок, в том числе предоставление рабочим права на свободную организацию в профсоюзы.

В ночь на 13 декабря 1981 года режим генерала Войцеха Ярузельского ввёл военное положение и объявил «Солидарность» вне закона. В первые же дни военного положения более 3 тысяч ведущих активистов — включая Валенсу — были задержаны и направлены в центры интернирования. Вместе с большинством интернированных Валенса был освобождён 14 ноября 1982.

30 сентября 1986 года под председательством Валенсы был учреждён Временный совет «Солидарности». Началось воссоздание региональных профцентров. Власти формально не санкционировали легализацию «Солидарности», но в целом не чинили непреодолимых препятствий. 25 октября 1987 года группа активистов сформировала Национальный исполнительный комитет «Солидарности». Возглавил его Валенса. Эта структура консолидировала ту часть оппозиции, которая готова была к переговорам с властями. В то же время многие активисты стояли на позициях «Борющейся Солидарности» и выступали за бескомпромиссную борьбу с режимом.

В результате массового забастовочного движения весной-летом 1988 руководство Польши было вынуждено взять курс на компромисс с «Солидарностью». 25 августа 1988 министр внутренних дел Чеслав Кищак встретился с Валенсой в присутствии представителя польского епископата аббата Алоизия Оршулика. Валенса играл главную роль в переговорах с правительством в 1988 (беседы в Магдаленке) и 1989 (Круглый стол) годах. Результатом их стала легализация «Солидарности» и проведение полусвободных парламентских выборов в июне 1989, на которых «Солидарность» завоевала 99 из 100 мест в Сенате.

Выборы были восприняты обществом как сокрушительное поражение режима. 7 августа Валенса заявил о готовности «Солидарности» взять на себя руководство правительством. Переговоры Валенсы с руководством Объединённой крестьянской и Демократической партий (многолетних сателлитов коммунистического режима) привели в сложившейся ситуации к поддержке ими «Солидарности». 7 сентября к власти пришло первое некоммунистическое правительство Польши во главе с представителем «Солидарности» советником Валенсы Тадеушем Мазовецким.

На президентских выборах 1990 года Валенса после внушительной победы был избран президентом Польши во втором туре, набрав 74,25 % голосов. Перед ним стояли тяжёлые проблемы политической нестабильности и перехода Польши к свободной рыночной экономике.

В 1995 году Валенса проиграл выборы Александру Квасьневскому. В первом туре он занял второе место с 33,1 %, во втором туре набрал 48,3 %.

На президентских выборах 2000 года Валенса набрал 1,4 %.

29 сентября 2006 года Лех Валенса объявил о намерении вернуться в политику и создать новую партию. Он заявил: «Люди, которые когда-то боролись за независимость Польши, не могут согласиться с тем, что происходит сейчас. Мы боролись не для таких типов, как Качиньские, Леппер или Гертых».

В браке с женой Данутой имеет 8 детей.

Семья

Досье состояло из двух папок: «личного дела» на 90 страницах, включавшего написанное от руки согласие на сотрудничество со Службой безопасности , подписанное Лех Валенса - «Болек» и рукописные расписки в получении денег, а также «отчёты о работе» на 279 страницах с многочисленными донесениями Болека и отчетами кураторов из спецслужб о встречах с ним. Как сообщил руководитель Института Лукаш Камински, подлинность обнаруженных документов была подтверждена экспертом-архивистом.

В запечатанном досье также находился конверт с письмом на имя директора Архива новой истории (Archiwum Akt Nowych ) в Варшаве, написанным Чеславом Кищаком в апреле 1996 года. В письме экс-министр сообщает о документах, которые он собирается отправить в государственный архив, с целью предать огласке сотрудничество Валенсы со спецслужбами. Однако Кищак так и не отправил это письмо и документы.

По сообщениям СМИ, 16 февраля 2016 года, приблизительно через три месяца после смерти Кищака, его вдова Мария обратилась в Институт национальной памяти с предложением продать досье за 90000 злотых . Руководство института, осознав историческую важность документов, сообщило в полицию, которая немедленно обыскала дом Кищаков и изъяла все найденные исторические документы.

Сам Валенса всегда отрицал какое-либо сотрудничество со спецслужбами, а в 2000 году Варшавский суд провозгласил, что обвинения в сотрудничестве Валенсы со спецслужбами совершенно беспочвенны.

22 февраля 2016 документы личного дела Валенсы были выставлены в читальном зале в Институте национальной памяти Польши .

Высказывания

Если бы мне сказали [в молодости], что я стану лидером, которому удастся победить коммунизм , я бы никогда не поверил. … Вот почему я самый счастливый человек в галактике.

Оригинальный текст (англ.)

If somebody had told me that I would be the leader to bring down communism... I never would have believed them. That is why I am the happiest man in the whole galaxy

В искусстве

См. также

Напишите отзыв о статье "Валенса, Лех"

Примечания

Отрывок, характеризующий Валенса, Лех

В это время неслышными шагами, с деловым, озабоченным и вместе христиански кротким видом, никогда не покидавшим ее, вошла в комнату Анна Михайловна. Несмотря на то, что каждый день Анна Михайловна заставала графа в халате, всякий раз он конфузился при ней и просил извинения за свой костюм.
– Ничего, граф, голубчик, – сказала она, кротко закрывая глаза. – А к Безухому я съезжу, – сказала она. – Пьер приехал, и теперь мы всё достанем, граф, из его оранжерей. Мне и нужно было видеть его. Он мне прислал письмо от Бориса. Слава Богу, Боря теперь при штабе.
Граф обрадовался, что Анна Михайловна брала одну часть его поручений, и велел ей заложить маленькую карету.
– Вы Безухову скажите, чтоб он приезжал. Я его запишу. Что он с женой? – спросил он.
Анна Михайловна завела глаза, и на лице ее выразилась глубокая скорбь…
– Ах, мой друг, он очень несчастлив, – сказала она. – Ежели правда, что мы слышали, это ужасно. И думали ли мы, когда так радовались его счастию! И такая высокая, небесная душа, этот молодой Безухов! Да, я от души жалею его и постараюсь дать ему утешение, которое от меня будет зависеть.
– Да что ж такое? – спросили оба Ростова, старший и младший.
Анна Михайловна глубоко вздохнула: – Долохов, Марьи Ивановны сын, – сказала она таинственным шопотом, – говорят, совсем компрометировал ее. Он его вывел, пригласил к себе в дом в Петербурге, и вот… Она сюда приехала, и этот сорви голова за ней, – сказала Анна Михайловна, желая выразить свое сочувствие Пьеру, но в невольных интонациях и полуулыбкою выказывая сочувствие сорви голове, как она назвала Долохова. – Говорят, сам Пьер совсем убит своим горем.
– Ну, всё таки скажите ему, чтоб он приезжал в клуб, – всё рассеется. Пир горой будет.
На другой день, 3 го марта, во 2 м часу по полудни, 250 человек членов Английского клуба и 50 человек гостей ожидали к обеду дорогого гостя и героя Австрийского похода, князя Багратиона. В первое время по получении известия об Аустерлицком сражении Москва пришла в недоумение. В то время русские так привыкли к победам, что, получив известие о поражении, одни просто не верили, другие искали объяснений такому странному событию в каких нибудь необыкновенных причинах. В Английском клубе, где собиралось всё, что было знатного, имеющего верные сведения и вес, в декабре месяце, когда стали приходить известия, ничего не говорили про войну и про последнее сражение, как будто все сговорились молчать о нем. Люди, дававшие направление разговорам, как то: граф Ростопчин, князь Юрий Владимирович Долгорукий, Валуев, гр. Марков, кн. Вяземский, не показывались в клубе, а собирались по домам, в своих интимных кружках, и москвичи, говорившие с чужих голосов (к которым принадлежал и Илья Андреич Ростов), оставались на короткое время без определенного суждения о деле войны и без руководителей. Москвичи чувствовали, что что то нехорошо и что обсуждать эти дурные вести трудно, и потому лучше молчать. Но через несколько времени, как присяжные выходят из совещательной комнаты, появились и тузы, дававшие мнение в клубе, и всё заговорило ясно и определенно. Были найдены причины тому неимоверному, неслыханному и невозможному событию, что русские были побиты, и все стало ясно, и во всех углах Москвы заговорили одно и то же. Причины эти были: измена австрийцев, дурное продовольствие войска, измена поляка Пшебышевского и француза Ланжерона, неспособность Кутузова, и (потихоньку говорили) молодость и неопытность государя, вверившегося дурным и ничтожным людям. Но войска, русские войска, говорили все, были необыкновенны и делали чудеса храбрости. Солдаты, офицеры, генералы – были герои. Но героем из героев был князь Багратион, прославившийся своим Шенграбенским делом и отступлением от Аустерлица, где он один провел свою колонну нерасстроенною и целый день отбивал вдвое сильнейшего неприятеля. Тому, что Багратион выбран был героем в Москве, содействовало и то, что он не имел связей в Москве, и был чужой. В лице его отдавалась должная честь боевому, простому, без связей и интриг, русскому солдату, еще связанному воспоминаниями Итальянского похода с именем Суворова. Кроме того в воздаянии ему таких почестей лучше всего показывалось нерасположение и неодобрение Кутузову.
– Ежели бы не было Багратиона, il faudrait l"inventer, [надо бы изобрести его.] – сказал шутник Шиншин, пародируя слова Вольтера. Про Кутузова никто не говорил, и некоторые шопотом бранили его, называя придворною вертушкой и старым сатиром. По всей Москве повторялись слова князя Долгорукова: «лепя, лепя и облепишься», утешавшегося в нашем поражении воспоминанием прежних побед, и повторялись слова Ростопчина про то, что французских солдат надо возбуждать к сражениям высокопарными фразами, что с Немцами надо логически рассуждать, убеждая их, что опаснее бежать, чем итти вперед; но что русских солдат надо только удерживать и просить: потише! Со всex сторон слышны были новые и новые рассказы об отдельных примерах мужества, оказанных нашими солдатами и офицерами при Аустерлице. Тот спас знамя, тот убил 5 ть французов, тот один заряжал 5 ть пушек. Говорили и про Берга, кто его не знал, что он, раненый в правую руку, взял шпагу в левую и пошел вперед. Про Болконского ничего не говорили, и только близко знавшие его жалели, что он рано умер, оставив беременную жену и чудака отца.

3 го марта во всех комнатах Английского клуба стоял стон разговаривающих голосов и, как пчелы на весеннем пролете, сновали взад и вперед, сидели, стояли, сходились и расходились, в мундирах, фраках и еще кое кто в пудре и кафтанах, члены и гости клуба. Пудренные, в чулках и башмаках ливрейные лакеи стояли у каждой двери и напряженно старались уловить каждое движение гостей и членов клуба, чтобы предложить свои услуги. Большинство присутствовавших были старые, почтенные люди с широкими, самоуверенными лицами, толстыми пальцами, твердыми движениями и голосами. Этого рода гости и члены сидели по известным, привычным местам и сходились в известных, привычных кружках. Малая часть присутствовавших состояла из случайных гостей – преимущественно молодежи, в числе которой были Денисов, Ростов и Долохов, который был опять семеновским офицером. На лицах молодежи, особенно военной, было выражение того чувства презрительной почтительности к старикам, которое как будто говорит старому поколению: уважать и почитать вас мы готовы, но помните, что всё таки за нами будущность.
Несвицкий был тут же, как старый член клуба. Пьер, по приказанию жены отпустивший волоса, снявший очки и одетый по модному, но с грустным и унылым видом, ходил по залам. Его, как и везде, окружала атмосфера людей, преклонявшихся перед его богатством, и он с привычкой царствования и рассеянной презрительностью обращался с ними.
По годам он бы должен был быть с молодыми, по богатству и связям он был членом кружков старых, почтенных гостей, и потому он переходил от одного кружка к другому.
Старики из самых значительных составляли центр кружков, к которым почтительно приближались даже незнакомые, чтобы послушать известных людей. Большие кружки составлялись около графа Ростопчина, Валуева и Нарышкина. Ростопчин рассказывал про то, как русские были смяты бежавшими австрийцами и должны были штыком прокладывать себе дорогу сквозь беглецов.
Валуев конфиденциально рассказывал, что Уваров был прислан из Петербурга, для того чтобы узнать мнение москвичей об Аустерлице.
В третьем кружке Нарышкин говорил о заседании австрийского военного совета, в котором Суворов закричал петухом в ответ на глупость австрийских генералов. Шиншин, стоявший тут же, хотел пошутить, сказав, что Кутузов, видно, и этому нетрудному искусству – кричать по петушиному – не мог выучиться у Суворова; но старички строго посмотрели на шутника, давая ему тем чувствовать, что здесь и в нынешний день так неприлично было говорить про Кутузова.
Граф Илья Андреич Ростов, озабоченно, торопливо похаживал в своих мягких сапогах из столовой в гостиную, поспешно и совершенно одинаково здороваясь с важными и неважными лицами, которых он всех знал, и изредка отыскивая глазами своего стройного молодца сына, радостно останавливал на нем свой взгляд и подмигивал ему. Молодой Ростов стоял у окна с Долоховым, с которым он недавно познакомился, и знакомством которого он дорожил. Старый граф подошел к ним и пожал руку Долохову.
– Ко мне милости прошу, вот ты с моим молодцом знаком… вместе там, вместе геройствовали… A! Василий Игнатьич… здорово старый, – обратился он к проходившему старичку, но не успел еще договорить приветствия, как всё зашевелилось, и прибежавший лакей, с испуганным лицом, доложил: пожаловали!
Раздались звонки; старшины бросились вперед; разбросанные в разных комнатах гости, как встряхнутая рожь на лопате, столпились в одну кучу и остановились в большой гостиной у дверей залы.
В дверях передней показался Багратион, без шляпы и шпаги, которые он, по клубному обычаю, оставил у швейцара. Он был не в смушковом картузе с нагайкой через плечо, как видел его Ростов в ночь накануне Аустерлицкого сражения, а в новом узком мундире с русскими и иностранными орденами и с георгиевской звездой на левой стороне груди. Он видимо сейчас, перед обедом, подстриг волосы и бакенбарды, что невыгодно изменяло его физиономию. На лице его было что то наивно праздничное, дававшее, в соединении с его твердыми, мужественными чертами, даже несколько комическое выражение его лицу. Беклешов и Федор Петрович Уваров, приехавшие с ним вместе, остановились в дверях, желая, чтобы он, как главный гость, прошел вперед их. Багратион смешался, не желая воспользоваться их учтивостью; произошла остановка в дверях, и наконец Багратион всё таки прошел вперед. Он шел, не зная куда девать руки, застенчиво и неловко, по паркету приемной: ему привычнее и легче было ходить под пулями по вспаханному полю, как он шел перед Курским полком в Шенграбене. Старшины встретили его у первой двери, сказав ему несколько слов о радости видеть столь дорогого гостя, и недождавшись его ответа, как бы завладев им, окружили его и повели в гостиную. В дверях гостиной не было возможности пройти от столпившихся членов и гостей, давивших друг друга и через плечи друг друга старавшихся, как редкого зверя, рассмотреть Багратиона. Граф Илья Андреич, энергичнее всех, смеясь и приговаривая: – пусти, mon cher, пусти, пусти, – протолкал толпу, провел гостей в гостиную и посадил на средний диван. Тузы, почетнейшие члены клуба, обступили вновь прибывших. Граф Илья Андреич, проталкиваясь опять через толпу, вышел из гостиной и с другим старшиной через минуту явился, неся большое серебряное блюдо, которое он поднес князю Багратиону. На блюде лежали сочиненные и напечатанные в честь героя стихи. Багратион, увидав блюдо, испуганно оглянулся, как бы отыскивая помощи. Но во всех глазах было требование того, чтобы он покорился. Чувствуя себя в их власти, Багратион решительно, обеими руками, взял блюдо и сердито, укоризненно посмотрел на графа, подносившего его. Кто то услужливо вынул из рук Багратиона блюдо (а то бы он, казалось, намерен был держать его так до вечера и так итти к столу) и обратил его внимание на стихи. «Ну и прочту», как будто сказал Багратион и устремив усталые глаза на бумагу, стал читать с сосредоточенным и серьезным видом. Сам сочинитель взял стихи и стал читать. Князь Багратион склонил голову и слушал.
«Славь Александра век
И охраняй нам Тита на престоле,
Будь купно страшный вождь и добрый человек,
Рифей в отечестве а Цесарь в бранном поле.
Да счастливый Наполеон,
Познав чрез опыты, каков Багратион,
Не смеет утруждать Алкидов русских боле…»
Но еще он не кончил стихов, как громогласный дворецкий провозгласил: «Кушанье готово!» Дверь отворилась, загремел из столовой польский: «Гром победы раздавайся, веселися храбрый росс», и граф Илья Андреич, сердито посмотрев на автора, продолжавшего читать стихи, раскланялся перед Багратионом. Все встали, чувствуя, что обед был важнее стихов, и опять Багратион впереди всех пошел к столу. На первом месте, между двух Александров – Беклешова и Нарышкина, что тоже имело значение по отношению к имени государя, посадили Багратиона: 300 человек разместились в столовой по чинам и важности, кто поважнее, поближе к чествуемому гостю: так же естественно, как вода разливается туда глубже, где местность ниже.
Перед самым обедом граф Илья Андреич представил князю своего сына. Багратион, узнав его, сказал несколько нескладных, неловких слов, как и все слова, которые он говорил в этот день. Граф Илья Андреич радостно и гордо оглядывал всех в то время, как Багратион говорил с его сыном.
Николай Ростов с Денисовым и новым знакомцем Долоховым сели вместе почти на середине стола. Напротив них сел Пьер рядом с князем Несвицким. Граф Илья Андреич сидел напротив Багратиона с другими старшинами и угащивал князя, олицетворяя в себе московское радушие.
Труды его не пропали даром. Обеды его, постный и скоромный, были великолепны, но совершенно спокоен он всё таки не мог быть до конца обеда. Он подмигивал буфетчику, шопотом приказывал лакеям, и не без волнения ожидал каждого, знакомого ему блюда. Всё было прекрасно. На втором блюде, вместе с исполинской стерлядью (увидав которую, Илья Андреич покраснел от радости и застенчивости), уже лакеи стали хлопать пробками и наливать шампанское. После рыбы, которая произвела некоторое впечатление, граф Илья Андреич переглянулся с другими старшинами. – «Много тостов будет, пора начинать!» – шепнул он и взяв бокал в руки – встал. Все замолкли и ожидали, что он скажет.
– Здоровье государя императора! – крикнул он, и в ту же минуту добрые глаза его увлажились слезами радости и восторга. В ту же минуту заиграли: «Гром победы раздавайся».Все встали с своих мест и закричали ура! и Багратион закричал ура! тем же голосом, каким он кричал на Шенграбенском поле. Восторженный голос молодого Ростова был слышен из за всех 300 голосов. Он чуть не плакал. – Здоровье государя императора, – кричал он, – ура! – Выпив залпом свой бокал, он бросил его на пол. Многие последовали его примеру. И долго продолжались громкие крики. Когда замолкли голоса, лакеи подобрали разбитую посуду, и все стали усаживаться, и улыбаясь своему крику переговариваться. Граф Илья Андреич поднялся опять, взглянул на записочку, лежавшую подле его тарелки и провозгласил тост за здоровье героя нашей последней кампании, князя Петра Ивановича Багратиона и опять голубые глаза графа увлажились слезами. Ура! опять закричали голоса 300 гостей, и вместо музыки послышались певчие, певшие кантату сочинения Павла Ивановича Кутузова.
«Тщетны россам все препоны,
Храбрость есть побед залог,
Есть у нас Багратионы,
Будут все враги у ног» и т.д.
Только что кончили певчие, как последовали новые и новые тосты, при которых всё больше и больше расчувствовался граф Илья Андреич, и еще больше билось посуды, и еще больше кричалось. Пили за здоровье Беклешова, Нарышкина, Уварова, Долгорукова, Апраксина, Валуева, за здоровье старшин, за здоровье распорядителя, за здоровье всех членов клуба, за здоровье всех гостей клуба и наконец отдельно за здоровье учредителя обеда графа Ильи Андреича. При этом тосте граф вынул платок и, закрыв им лицо, совершенно расплакался.

Пьер сидел против Долохова и Николая Ростова. Он много и жадно ел и много пил, как и всегда. Но те, которые его знали коротко, видели, что в нем произошла в нынешний день какая то большая перемена. Он молчал всё время обеда и, щурясь и морщась, глядел кругом себя или остановив глаза, с видом совершенной рассеянности, потирал пальцем переносицу. Лицо его было уныло и мрачно. Он, казалось, не видел и не слышал ничего, происходящего вокруг него, и думал о чем то одном, тяжелом и неразрешенном.