Известен в русской драматургии как автор четырех больших пьес и трех одноактных. Он трагически погиб в возрасте 35 лет. Новаторские пьесы Вампилова произвели революцию в русской драматургии и театре. Писатель создал образ героя своего времени, молодого, самоуверенного, образованного человека, переживающего крушение своих романтических надежд и идеалов. Автор осмелился в условиях жестких идеологических ограничений показать молодежь 1960-х годов как обманутое поколение. Своих героев писатель ставит в критические ситуации, когда от них требуется жить дальше, а смысла в этом они не видят. Автор блестяще изобразил душный застой советской эпохи, когда всякая инициатива наказывалась, свобода отсутствовала, полной сил молодежи невозможно было проявить себя.
Оригинальность пьес Вампилова в том, что в их основу положен не драматический, а лирический конфликт. Это пьесы-исповеди, герои которых так ничего и не совершают, в пьесах нет трагического или остродраматического начала. Перед зрителем герой, который пытается разобраться в себе и в абсурде окружающего мира. Главное в пьесах – процесс лирического самосознания человека. Вампилов попытался показать на сцене то, что нельзя сыграть, и у него получилось.
Пьеса (1971) – наиболее яркое и зрелое произведение А. Вампилова. В ней выражен основной, по мнению автора, конфликт его эпохи – девальвация духовных ценностей.
Главный герой пьесы – Виктор Зилов. Именно через призму его воспоминаний мы наблюдаем события пьесы. Полтора месяца из жизни Зилова – время, в которое происходит множество событий, апогеем которых становится похоронный венок от друзей вполне живому «герою своего времени», «безвременно сгоревшему на работе Зилову Виктору Александровичу».
Авторская позиция выражается через ремарки, что традиционно для драматургии. У Вампилова они довольно распространенные, в них, как, к примеру, в случае с Ириной, делается качественный акцент: в героине главная черта – искренность. Ремарки Вампилова указывают режиссеру на однозначную интерпретацию того или иного героя, не оставляя свободы при сценической постановке. Авторское отношение к героям прослеживается и в диалогах. Здесь оценочные характеристики окружающим дает больше всех Зилов. Ему – цинику и в целом легкомысленному, непредсказуемому гражданину – многое позволено, как разрешено было во все века шутам. Не зря над Зиловым смеются и шутят даже самые близкие друзья, порой очень зло. К слову, окружение Зилова испытывает к нему какие угодно чувства, только не дружеские. Зависть, ненависть, ревность. И заслужил их Виктор ровно настолько, насколько их может заслужить каждый человек.
Когда гости спрашивают у Зилова, что он больше всего любит, Виктор не находит, что им ответить. Но друзья (как и общество, партия, государство) знают лучше нашего героя – больше всего он любит охоту. Трагикомизм ситуации подчеркивает художественная деталь (подобными деталями пестрит вся пьеса) – Зилов до конца воспоминаний не снимает, как маску, охотничьих принадлежностей. В творчестве автора лейтмотив маски появляется не впервые. В более ранних пьесах мы видим подобный прием («Старший сын», «История с метранпажем»). Герои не только одевают маски, но и надевают их: «Можно, я буду называть вас Аликом?» Вампиловские персонажи с радостью прибегают к ярлыкам, навешивание которых освобождает от мыслей и принятия решений: Вера – именно та, за кого себя выдает, а Ирина – «святая».
Утиная охота для Виктора – воплощение мечты и свободы: «О! Это как в церкви и даже почище, чем в церкви… А ночь? Боже мой! Знаешь, какая это тишина? Тебя там нет, ты понимаешь? Ты еще не родился…» Больше чем за месяц до заветного дня он уже собран и ждет охоты как избавления, как начала новой жизни, как периода для передышки, после которого все станет ясно.
«Утиная охота» – пьеса о ценностях поколения «оттепели», если говорить точнее, об их распаде. Трагикомичное существование вампиловских героев – Гали, Саяпиных, Кузакова, Кушака и Веры – отражает их неуверенность в себе и зыбкость, казалось бы, навсегда определенной обществом окружающей реальности. В системе характеров «Утиной охоты» нет положительных или отрицательных персонажей. Есть уверенный в себе Дима, страдающий от несправедливости бытия Зилов, вызывающая Вера и пребывающий в постоянном страхе Кушак. Есть несчастные люди, жизнь которых не сложилась и, кажется, не могла сложиться.
Вампилов – признанный мастер открытых финалов. Неоднозначно заканчивается и «Утиная охота». Смеется Зилов или плачет в последней сцене, мы так и не узнаем.

Написанную в 1968 году, опишем ее краткое содержание. "Утиная охота" - произведение, действие которого происходит в одном из провинциальных городов.

Зилов Виктор Александрович просыпается от телефонного звонка. Он с трудом берет трубку. Однако там лишь молчание. Зилов медленно встает, затем открывает окно. Погода на улице дождливая. Виктор Александрович пьет пиво и начинает физзарядку с бутылкой в руках. Вновь раздается телефонный звонок и опять молчание. Так начинается пьеса Вампилова "Утиная охота". Фото ее автора представлено ниже.

Разговор с официантом Димой

Зилов решает позвонить сам. Он набирает номер официанта Димы, с которым он договаривался отправиться на охоту, и очень удивлен, когда тот спрашивает его, поедет ли он. Виктора Александровича интересуют подробности скандала, разразившегося вчера. Его Дима учинил в кафе. Зилов весьма смутно помнит подробности. Его в особенности волнует то, кто же его ударил вчера по лицу.

Траурный венок

Едва он заканчивает телефонный разговор, раздается стук в дверь. Входит мальчик, который держит большой траурный венок. На нем надпись, в которой значится, что венок этот от друзей и предназначается Зилову, сгоревшему безвременно на работе. Зилов такой мрачной шуткой раздосадован. Он садится на тахту и принимается представлять в воображении, как все могло случиться, если бы он умер в действительности. Затем последние дни жизни проходят перед его глазами.

Воспоминание о праздновании новоселья

Первое воспоминание. В излюбленном месте Зилова, в кафе "Незабудка", он вместе с Саяпиным, своим приятелем, встречается с Кушаком, начальником по работе, для того, чтобы отметить крупное событие - получение новой квартиры. Неожиданно заходит Вера, его любовница. Зилов ее просит их отношения не афишировать, всех усаживает за стол, и Дима приносит шашлыки и вино. Зилов напоминает Кушаку о том, что празднование новоселья назначено на вечер. Тот соглашается, несколько кокетничая. Зилов вынужден пригласить и Веру, которая очень хочет прийти. Начальнику, проводившему недавно свою жену на юг, он ее представляет как одноклассницу. Своим раскованным поведением Вера внушает некоторые надежды Кушаку.

Продолжаем описывать краткое содержание. "Утиная охота" - пьеса, дальнейшие события которой следующие. Друзья Зилова вечером собираются на новоселье к нему. Его жена, Галина, в ожидании гостей мечтает о том, чтобы между ними все вновь стало так, как в начале, когда супруги любили друг друга. В числе принесенных подарков охотничье снаряжение: патронташ, нож и несколько деревянных птиц, которые используются для подсадки на утиной охоте. Это занятие - самая большая страсть Виктора Александровича, если не считать женщин. Однако ему не удалось еще убить ни одной утки. Главное для него, как говорит Галина, - разговоры и сборы. Зилов на насмешки внимания не обращает.

"Липа" о модернизации производства, знакомство с Ириной

Второе воспоминание. Зилов с Саяпиным на работе срочно должны подготовить информацию, касающуюся модернизации производства. Зилов предлагает ему представить проект, сделанный для фарфорового завода, как уже осуществленный. Они долго решают, делать это или нет. И хотя Саяпин боится возможного разоблачения, "липу" все же готовят. Зилов здесь же читает письмо от своего старого отца, который живет в другом городе. Он 4 года не виделся с ним. Тот пишет о том, что болен и хочет увидеться. Однако к этому равнодушно относится Зилов, герой пьесы "Утиная охота". Анализируя его реакцию, можно сказать, что своему отцу он не верит. К тому же у него все равно нет на это времени, поскольку он собирается в отпуск на утиную охоту. Он не хочет и не может ее пропустить. В комнате неожиданно появляется Ирина, незнакомая девушка, спутавшая с редакцией газеты их контору. Зилов ее разыгрывает, выдавая себя за сотрудника газеты. Эту шутку разоблачает, наконец, вошедший начальник. У Зилова с Ириной завязывается роман, что отмечает Вампилов.

"Утиная охота": содержание супружеской сцены

Третье воспоминание. Зилов под утро возвращается домой. Его жена не спит. Зилов ("Утиная охота") сетует на то, что много работы, говорит, что его неожиданно отправили в командировку. Однако Галина говорит прямо, что не верит в это, так как вчера вечером его видела в городе соседка. Зилов пытается обвинить жену в излишней подозрительности, но это не действует на нее. Она терпела слишком долго и не может больше выносить вранья своего мужа. Галина говорит о том, что была у врача, что делала аборт. Супруг изображает возмущение. Он упрекает ее за то, что жена не посоветовалась с ним. Зилов пытается смягчить свою супругу, вспомнив вечер, когда они стали впервые близки. Произошло это шесть лет назад. Сначала Галина протестует, но потом поддается очарованию этого воспоминания - до тех пор, пока супруг не может вспомнить каких-то слов, очень важных для нее. Она плачет, опустившись на стул.

Зилова, встреча в "Незабудке" с женой

Следующее воспоминание главного героя. В комнате Саяпина и Зилова в конце рабочего дня появляется Кушак. Он в гневе и требует объясниться насчет брошюры, содержащей информацию о якобы произошедшей на фарфоровом заводе реконструкции. Выгораживая Саяпина, так как тот должен скоро получить квартиру, всю ответственность берет на себя Зилов. Лишь жене Саяпина, внезапно появившейся, удается погасить бурю. Она уводит на футбол простодушного Кушака. Зилову в этот момент приходит телеграмма, в которой говорится о смерти отца. Он решает немедленно лететь для того, чтобы успеть попасть на похороны. Жена Зилова хочет отправиться вместе с ним, однако он отказывается. Зилов перед отъездом заходит выпить в "Незабудку". Кроме того, он назначил здесь свидание Ирине. Галина случайно становится свидетельницей их встречи. Жена Зилова пришла сюда для того, чтобы принести своему супругу портфель и плащ для поездки. Зилов вынужден сообщить своей любовнице о том, что он женат. Он откладывает на завтра свой отлет и заказывает ужин.

Галина отправляется к родственникам

Представляем вашему вниманию следующее воспоминание, которое видит главный герой произведения "Утиная охота". Содержание его следующее.

Галина хочет поехать в другой город к родственникам. Как только Зилов звонит Ирине и приглашает ее к себе. Вдруг Галина возвращается и говорит, что уезжает от него навсегда. Ее муж обескуражен, пытается остановить ее, однако Галина запирает дверь на ключ. Зилов, оказавшись в западне, применяет свое красноречие для того, чтобы убедить жену в том, что она ему по-прежнему дорога. Он даже говорит о том, что возьмет ее на охоту. Однако его объяснение слышит не Галина, а подошедшая Ирина, которая все сказанное воспринимает на свой счет.

Пьяные речи Зилова в "Незабудке"

Последнее воспоминание. В ожидании приглашенных по случаю утиной охоты и отпуска друзей Зилов пьет в "Незабудке". Когда его товарищи собираются, он уже пьян довольно сильно, начинает им говорить разные гадости. Зилов распаляется все больше с каждой минутой. Это приводит к тому, что все уходят, включая и Ирину, которую он тоже оскорбляет незаслуженно. Зилов, оставшись один, называет лакеем официанта Диму. Тот его бьет по лицу. "Отключается", упав на пол, Зилов, герой произведения "Утиная охота". Герои пьесы, Саяпин и Кузаков, возвращаются через некоторое время. Они поднимают Зилова и приводят его домой.

Решение совершить самоубийство

Расскажем о страшном поступке, который решил совершить Зилов. Описать следующий эпизод можно лишь вкратце, поскольку мы составляем краткое содержание. "Утиная охота" - пьеса, в которой страшное решение Зилова является кульминацией. Дело в том, что он, припомнив вдруг все, решает покончить свою жизнь самоубийством. Теперь уже не играет этот герой произведения "Утиная охота". Анализ данного эпизода показывает, что он настроен вполне серьезно. Зилов пишет после чего заряжает ружье, снимает обувь и нащупывает курок большим пальцем ноги.

Произведение "Утиная охота" продолжается тем, что внезапно раздается телефонный звонок. После этого незаметно появляются Кузаков и Саяпин, которые замечают приготовления своего товарища и отнимают ружье, набросившись на него. Зилов гонит их прочь, крича, что не верит никому. Однако они все-таки не решаются оставить его одного. Зилову в конце концов удается выдворить Кузакова и Саяпина.

Зилов решает отправиться на утиную охоту

Он ходит по комнате с ружьем. После этого Зилов бросается на постель и непонятно, то ли он рыдает, то ли смеется. Он встает через две минуты и набирает номер Димы. Он сообщает ему о том, что готов отправиться на охоту.

На этом заканчивается краткое содержание. "Утиная охота", как и все пьесы, - произведение, небольшое по объему. Прочесть его в оригинале можно примерно за 2 часа. Всех подробностей описанной истории не раскрывает краткое содержание. "Утиная охота" станет вам понятнее и ближе, если вы решитесь прочесть текст произведения.

Жанровые особенности пьес А. Вампилова

«Старший сын» и «Утиная охота»

Творчество А.В. Вампилова занимает достойное место в истории русской литературы. Пьесы А.В. Вампилова образуют самобытное, многогранное и яркое художественное явление, по праву названное исследователями «Театр Вампилова».

Представленный пьесами разных жанров, начиная от лирической комедии и заканчивая психологической драмой, «театр Вампилова» оказывает глубочайшее психологическое воздействие, заставляет зрителей и читателей переосмыслить собственное бытие и философские основы жизни.

Александр Валентинович Вампилов рано ушел из жизни. Почти не замеченный при жизни, захваленный после смерти, А. Вампилов стал одной из загадочных фигур в истории советской и русской драматургии. Он оказал существенное влияние на развитие современной драмы.

«Театр Александра Вампилова» рассматривается как развивающееся художественное явление, в котором социальные и нравственные проблемы своего времени переходят в план общечеловеческих «вечных вопросов» духовного бытия. Следует отметить тот факт, что большинство исследователей драматургии А.В. Вампилова затрудняются точно определить жанр его пьес, говоря только об их жанровом своеобразии и выделяя у него наличие различных жанровых форм, что приводит, в свою очередь, к появлению таких терминов, как «полижанровость», «жанровый синтез», «жанровый полифонизм», «жанровый синкретизм».

А.В. Вампилов уже в ранних своих пьесах-рассказах конца 50-х – начала 60-х годов проявляет жанровое своеобразие своей драматургии, экспериментируя с драматическими жанрами и создавая новаторскую пьесу, опирающуюся на традиции лирической драмы И.С. Тургенева, сатирической комедии Н.В. Гоголя и психологической драматургии А.П. Чехова, выстраивая действие как психологический эксперимент.

Своей реальной театральной славой драматург обязан, главным образом, пьесе «Старший сын», которая в течение нескольких лет занимала ведущее место в его репертуаре.

Свобода художественного вымысла и поэтики отличают пьесу «Старший сын», пьеса тяготеет к небытовым, фантасмагорическим, притчевым формам, выводящим их за рамки бытового анекдота. Пьеса «Старший сын» несет в себе вполне конкретные и узнаваемые мотивы эпохи. Распространенная в мировой драматургии тема внезапного или ложного обретения родных также получает в эти годы свою исторически обусловленную популярность.

С одной стороны, комедия отличается откровенной веселостью. А. Вампилов использует такие известные комедийные приемы развития сюжета, как подслушивание, выдача одного действующего лица за другое, самозванство, искренняя вера в розыгрыш. Вампилов мастерски владеет приемами создания комических положений и характеров. Он умеет ввести своего своеобразного, не лишенного комических черт героя в нелепейшие ситуации.

С другой стороны, пьеса «Старший сын» воспроизводит атмосферу неустроенного быта, распадающихся семейных связей настолько психологически точно и верно, как это было свойственно психологической драме 60-х годов XX века.

Благодаря тому, что в комедии задано одновременно несколько нравственно-эстетических ракурсов изображения действительности, «Старший сын» приобретает черты трагикомедии, что усложняет жанр лирической комедии.

Пьеса умещена молодым драматургом в классическое триединство. И вместе с тем в ней не ощущается никакой драматургической предопределенности. Напротив, ей свойственна абсолютная спонтанность, непреднамеренность происходящего: Бусыгин и Сильва фактически знакомятся на наших глазах, не говоря уже о семействе Сарафановых, с которым и зритель, и герои знакомятся одновременно.

Комедия «Старший сын» построена на жестком парадоксальном сломе, парадоксальном превращении событий, возникающем от «неправильной», неканонической реакции героев на обстоятельства.

За пьесой же «Утиная охота» с самого начала закрепилась репутация самой загадочной и сложной пьесы А.В. Вампилова, в том числе на уровне определения жанра произведения. В «Утиной охоте», тональность повествования и в целом звучание пьесы серьезны. «Утиная охота» построена как цепь воспоминаний Зилова.

Последовательно поставленные, но разрозненные памятные эпизоды из прошлой жизни героя представляют не только читателю и зрителю, но и самому Зилову историю его нравственного падения. Благодаря этому уже с самого первого эпизода пьесы перед нами разворачивается настоящая драма человеческой жизни, построенной на обмане. Драма жизни Зилова постепенно переходит в трагедию одиночества: равнодушие или притворное участие приятелей, утрата чувства сыновней привязанности, опошление искреннего чувства влюбленной в него девушки, уход жены… Очевидны приметы трагикомедии в пьесе (разговор Зилова с Галиной в момент ее ухода; публичное обличение Зиловым пороков друзей; подготовка Зилова к самоубийству).

Однако ведущими приемами построения пьесы, создающими жанровую направленность произведения, являются приемы психологической драмы. Например, герой А.В. Вампилова показан в момент острого душевного кризиса, показан изнутри, со всеми его переживаниями и проблемами, практически безжалостно вывернут наизнанку, психологически обнажен. В центре внимания драматурга оказывается содержание нравственного мира его современника, при этом нет определения героя как плохого или хорошего, он внутренне сложен, неоднозначен. Усложнен финал «Утиной охоты»: пьеса могла бы быть закончена до основного финала дважды: когда Зилов приставил к груди ружье или делил имущество с Саяпиным (тогда бы это больше соответствовало канонам трагикомедии). Основной же финал пьесы носит открытый характер и решен в традициях психологической драмы.

Пьесу А.В. Вампилова «Утиная охота» принято рассматривать как социально-психологическую драму (реже как трагикомедию с элементами производственного конфликта, фарсовыми и мелодраматическими вставками), в которой драматург подвергает пересмотру проблематику своих ранних произведений.

В критике 70 – 90-х гг. сложилась тенденция трактовать «Утиную охоту» прежде всего как драму потерь, поскольку в пьесе последовательно обнажаются ценностные ряды: герой осознает, или делает видимым для осознания то, что могло бы стать твердой опорой в его жизни, но уже не стало. И все же «Утиная охота», в первую очередь, трагикомедия существования и самоценного осознания: ее конфликт рождается там, где действительность, принимая форму беспощадно объективного зеркала, предоставляет герою возможность посмотреть на себя со стороны.

При постоянном тяготении драматурга к жанру комедии на всем протяжении его творческой жизни жанровой доминантой его творчества все же стала трагикомедия.

Утиная охота

Духовный смысл пьесы

В центре пьесы – судьба «непутевого» героя, внутренние борения сложной противоречивой личности, беспощадгое выявление душевного кризиса человека, скрытого за внешне благополучным существованием.

«Утиная охота» - своеобразное исследование опустошенной души человека. Главному герою пьесы, Виктору Зилову, «около тридцати лет, он довольно высок, крепкого сложения; в его походке, жестах, ма­нере говорить много свободы, происходящей от уве­ренности в своей физической полноценности. В то же время и в походке, и в жестах, и в разговоре у него сквозят некие небрежность и скука, происхождение которых невозможно определить с первого взгляда». На протяжении пьесы в разных формах звучит мотив духовного падения этого «физически здорового моло­дого человека» : сопровождает действие траурная му­зыка, звучащая попеременно с бодрой, легкомыслен­ной; друзья «в шутку» присылают ему похоронный венок с издевательской надписью «Незабвенному без­временно сгоревшему на работе Зилову Виктору Александровичу от безутешных друзей»; дважды в пьесе звучит реплика, имеющая прямое отношение к Зилову: «Если разобраться, жизнь, в сущности, про­играна». Проходя проверку на сыновние чувства, на любовь, дружбу, на гражданскую зрелость, герой по всем параметрам нравственности терпит крах. Он пло­хой сын (четыре года не видел родителей, не интересо­вался их здоровьем, цинично комментируя тревож­ные письма от отца и всерьез никак не откликнув­шись на его смерть). Он не способен на дружбу: окружение, которое он сам себе выбрал, ему просто удобно - ни к чему серьезному не обязывает. «Друзья!.. От­кровенно говоря, я и видеть-то их не желаю... Да разве у нас разберешь?.. Ну вот мы с тобой друзья. Дру­зья и друзья, а я, допустим, беру и продаю тебя за ко­пейку. Потом мы встречаемся и я тебе говорю: «Старик, говорю, у меня завелась копейка, пойдем со мной, я тебя люблю и хочу с тобой выпить». И ты идешь со мной, выпиваешь», - цинично рассуждает он, а затем устраивает «судилище» в кафе «Незабуд­ка» над теми, кого он называет словом «друзья».

Служба в конторе для Зилова ненавистна и тягост­на. Когда-то, может быть, и неплохой инженер, те­перь он решает «производственные проблемы» по принципу «орел или решка». На предложение сослу­живца Саяпина: «Не нравится тебе эта контора - взял махнул в другую... На завод куда-нибудь или в науку, например» - Зилов отвечает: «Брось, старик, ничего из нас уже не будет... Впрочем, я-то еще мог бы чем-нибудь заняться. Но я не хочу. Желания не имею».

Его способ существования и общения - доведен­ные до виртуозности вранье, вдохновенное ерничество, игра в честность, искренность и оскорбленное «якобы чувство». И этот его порок особенно отврати­телен, когда речь идет о любви. Шесть лет он обманы­вает свою жену, учительницу Галину, терпеливо жду­щую, когда он опомнится и перестанет паясничать. Его оборона от упреков Галины - наглые, откровенно лживые, циничные поучения. На реплику жены: «Ни одному твоему слову не верю» - он, притворно него­дуя, отвечает: «Напрасно. Жена должна верить мужу. А как же? В семейной жизни главное - доверие. Ина­че семейная жизнь просто немыслима... Я тебе муж как-никак...» Последнее слово как бы сбивает ложный пафос с его проповеди. Это же слово мы слы­шим, когда он говорит Галине о том, как «горит на работе»: «Я все-таки инженер как-никак». Этот «как-никак» сын, друг, инженер, муж безог­лядно растаптывает жизнь с когда-то полюбившей его Галиной, доверчивое чувство к нему юной беззащит­ной Ирины.

Даже в игре-воспоминании о любви, ко­торую он предложил Галине, он жалок, беспомощен, потому что явно утратил способность переживать, волноваться, быть искренним, и естественно терпит полное фиаско. «Ты все забыл. Все!.. Это было совсем не так. Тогда ты волновался...» - подытоживает Га­лина и, уходя от Зилова насовсем, ставит самый страшный диагноз (ей ли не знать лучше других его «болезнь»): «Хватит тебе прикидываться... Тебя дав­но уже ничего не волнует. Тебе все безразлично. Все на свете. У тебя нет сердца, вот в чем дело. Совсем нет сердца...»

Нервно напряженный диалог Зилова и его жены Галины, когда они вспоминают о своих прош­лых, чистых, еще ничем не омраченных отношениях, вернуть которые уже невозможно, занимает в пьесе важное место.

Галина: «Прекрати ради Бога». Зилов: «Нет, Бога не было, но напротив была церковь, помнишь?.. Ну да, планетарий. Внутри планетарий, а снаружи все-таки церковь. Помнишь, ты сказала: я хотела бы обвенчаться с тобой в церкви?..». Эта, казалось бы, походя обозначенная приме­та городского пейзажа, а точнее, советского образа жизни, где в одном здании совместились «планетарий» и «церковь», удивитель­но резонирует с тем, что происходит в душе Зилова. В нем, как в той церкви, ставшей планетарием: снаружи одно, а внутри дру­гое. В сущности, это удачно найденная автором предметно-образ­ная параллель, обобщенно-материальное выражение раздвоенно­сти сознания и характера Зилова. Едва ли не определяющим при­знаком этого раздвоения и одновременно своеобразной защитной реакцией героя является его всепроникающий иронический скеп­сис. Зилов не только иронизирует, он легко идет на обман, на со­творение «липы» и в личной жизни, и на работе. Будучи инже­нером в бюро технической информации, он выдает проект заво­да, существующего лишь на бумаге, за реально построенный объект. Постоянное притворство, «маска», создание миражей («утиная охота» как нечто святое, трепетно оберегаемое, якобы способное заменить отсутствие истинной жизненной цели) стали неотъемлемой чертой его поведения.

Лишь дважды на протяжении действия пьесы в Зилове про­рывается настоящая искренность. Первый раз - в монологе, ад­ресованном уходящей от него Галине, которая находится за зак­рытой дверью: «Я сам виноват, я знаю. Я сам довел тебя до это­го... Я тебя замучил, но, клянусь тебе, мне самому опротивела такая жизнь... Ты права, мне все безразлично, все на свете. Что со мной делается, я не знаю...» . Второй раз - во время устроенного им скандала в кафе, когда он обличает сво­их собравшихся «друзей» во лжи, лицемерии, трусости, угод­ничестве перед начальством. Интересная деталь: чтобы не создавалось впечатление, что Зилов мог отважиться на такой поступок лишь в пьяном виде, автор четко разграничивает ре­марками два момента состояния героя в данном эпизоде. Пер­вая ремарка констатирует: «Несмотря на выпитое, Зилов пока еще в трезвом уме и твердой памяти» . Несколько позже появляется другая, уточняющая ремарка: «Только сейчас он окончательно пьянеет» . Все главные свои обвинения в адрес «друзей» Зилов высказал до того, как окончательно опьянел.

Однако разоблачительный порыв Зилова, как и последующая попытка его самоубийства, предотвращенная теми же «друзья­ми», не стали внутренним очищением героя. Обнажилось лишь понимание Зиловым того, кто в действительности его окружает. «Друзья», конечно, для виду обиделись, но тут же простили ему эту «пьяную выходку». Сам же Зилов, несмотря на случившее­ся, остается в их круге, выйти из которого, вероятно, свыше его сил. Свидетельство тому - заключительная реплика героя пье­сы, обращенная по телефону к официанту Диме: «Извини, ста­рик, я погорячился... Да, все прошло... Совершенно спокоен... Да, хочу на охоту... Выезжаешь?.. Прекрасно... Я готов... Да, сейчас выхожу» . Пьеса завершается, по сути дела, возвра­щением Зилова к своим «друзьям» в состоянии человека, лишь «выпустившего пар», но не преодолевшего до конца душевный кризис. От этого драматизм финала еще более усиливается.

Три пласта пьесы. Сюжетное строение. Зилов в системе отношений с другими персонажами

«Утиная охота» состоит из трех пластов: пласта настоящего, пласта воспоминаний и, так сказать, пограничного, промежуточного плас­та – пласта видений.

В настоящем Зилов просыпается в одно скверное похмельное утро, получает траурный венок, болтает с мальчиком, его принесшим, на­званивает приятелям, собирается на охоту и вдруг, в результате прихотливого переплетения сиюминутного состояния с характером воспоми­наний, приставляет к груди ружье. Но подоспев­шие друзья разоружают героя, и он, пережив не­кий эмоциональный криз, который Вампилов отмечает словами «плакал он или смеялся, по его лицу мы так и не поймем», остается один на один со своими думами. Этим кончается пьеса. Пласт настоящего не богат событиями в привыч­но драматическом смысле слова и представляет собой почти бездейственное обрамление воспо­минаний Зилова.

Пласт воспоминаний, разворачивающийся внутри этой рамки, обильнее событиями, но тоже не несет в себе особого драматизма, хотя в нем переплетаются несколько весьма напряженных сюжетных линий: Зилов заводит интрижку с хо­рошенькой девушкой, девушка влюбляется в не­го, жена, обнаружив измену, уходит, но когда, казалось бы, ничто не мешает счастливому вос­соединению героя с юной возлюбленной, в разгар вечеринки, чуть ли не помолвки, Зилов тяжело напивается, устраивает скандал, оскорбляет приятелей и девушку.

Параллельно разворачивается другой сюжет: Герой получает новую квартиру и в благодар­ность «сводит» начальника со своей бывшей подружкой, в то же время у этой подружки завя­зывается роман с другим приятелем Зилова. У героя неприятности на работе - он подсунул начальству липовый отчет, а друг-сослуживец предал его, увильнув от их совместной ответ­ственности за содеянное.

Сюжет воспоминаний богато разнообразен житейскими подробностями. У героя умер отец, которого он давно не видел, у жены героя ока­зывается не то настоящий, не то вымышленный роман с бывшим соучеником, наконец, герой все время мечтает о предстоящем отпуске, об ути­ной охоте, которой не чинится в пьесе никаких препятствий.

В воспоминаниях большое количество зачатков острых драматических коллизий, но в самих этих воспоминаниях нет ничего такого, что поз­волило бы предположить трагический накал страстей, в них нет драматургического кон­фликтного узла. Неприятности на работе улади­лись, или, во всяком случае, серьезных послед­ствий не имели. Жена ушла, «освободив место» возлюбленной героя, девушка любит Зилова, и перед ним месяц вожделенной охоты. В конечном счете даже скандал, который он затеял в ресто­ране, разгорелся вместе с пьянкой и вместе с пьянкой утих.

Третий пласт действия - это пласт видений Зилова, прикидывающего, как друзья, сослу­живцы, подруги воспримут весть о его смерти, вначале - воображаемой, в конце, как ему ка­жется, - неотвратимой. Эти интермедии как бы за­крепляют конструкцию пьесы, «отбивают» план настоящего от плана прошлого. И вместе с тем тянут очень важную для творчества Вампилова нить к той прихотливой смеси трагифарса и ис­поведального лиризма. Этот пласт со­стоит из двух интермедий, текст которых, исклю­чая две-три фразы, почти полностью совпадает. Но, совпадая словесно, они абсолютно противо­положны по эмоциональному знаку: в первом случае воображаемая сцена смерти явно носит шуточный и даже шутовской характер, во вто­ром - в ее настроении, в тоне нет и тени улыб­ки. Но главное в них то, что эти видения как бы объективируют характер зиловских воспо­минаний. Видения насмешливы и ехидны, персо­нажи пьесы в них зло и точно шаржированы, и вот этот-то момент словно снимает субъектив­ную природу воспоминаний героя, оставляя за ними право на некую художественную беспри­страстность.

Драма разворачивается между полушут­ливым замыслом самоубийства, навеянным «оригинальным» подарком Саяпина и Кузакова, и попыткой его осуществления всерьез.

«Утиная охота» - это прежде всего пьеса-исповедь, в основу которой положен не драмати­ческий, а лирический конфликт, не драматиче­ские столкновения, а сюжет лирического само­осознания. Это было по-особому важно для вто­рой половины шестидесятых годов.

«Утиная охота» создавалась Вампиловым как пьеса о себе и сво­ем поколении, которое, по признанию самого драматурга, не из­бежало серьезных нравственных потерь. Недаром он сопоставлял свое произведение с литературой «потерянного поколения» на За­паде. Окружение Зилова (Саяпин, Кузаков, Вера, Валерия, Дима и др.) - это не просто компания из коллег и друзей, для кото­рых он, по словам его жены, «готов на все»; каждый из них по-своему оттеняет главного героя и вносит свой штрих в общую ха­рактеристику поколения.

Спор о характере главного героя. Зилов и автор.

Судьба «Утиной охоты» в театре, ее интерпретация

Исповедальный характер пьесы сказал­ся и на авторском отношении к Зилову, лишенном однозначнос­ти: здесь ощущается и боль за человека, теряющего себя, и нео­слабная, порой жесткая требовательность к нему. Однако, Вампилову было трудно до конца осу­дить своего Зилова. И вовсе не потому, что писатель по отноше­нию к своим персонажам был скорее адвокат, чем обвинитель или судь», а прежде всего потому, что в данном случае он не мог полностью отделить себя от созданного им образа. «А мы - такие вот! Это я, понимаете?!» - горячо защищал он нерастор­жимую связь свою и своего героя с поколением 1960-х годов. Этой пьесой драматург подвел ито­ги своей тридцатилетней жизни. Недаром возраст героя «Утиной охоты» точно совпадает с воз­растом автора в момент ее написания.

Сложный характер взаимосвязи автора и героя в пьесе дале­ко не сразу был понят критиками. Одни из них привычно «ра­зоблачали» образ Зилова, снижая его до уровня «пьяницы» и «дикаря». Другие предостерегали от такого упрощения, проводя параллель между вампиловским героем и Федей Протасовым из «Живого трупа» Л. Толстого. Толкователи пьесы в печати и на сцене нередко забывали, что Зилов - «это не только порок, но и страдание». «Плачет он или смеется, понять невозможно, но его тело долго содрогается...» - так обозначил автор состояние своего героя в финале. Судьба его соотносится с известной клас­сической формулой (в большей степени со второй ее частью): «Суж-дены нам благие порывы, но свершить ничего не дано». С тем, од­нако, отличием, что речь идет о драме определенной части моло­дого поколения 60-х годов XX века, возникшей на почве несовме­стимости провозглашенных идеалов и реальной действительности.

Все это предопределило тернистый путь «Утиной охоты» на сцену (при жизни автора она не была поставлена), а впоследствии, ког­да она стала достоянием театров, - немалые разночтения в ее сценической интерпретации. Так, были красноречивые попытки разных театров «выровнять линию Зилова», в той или иной степени «подправить» драматур­га. Во МХАТе, например, с явным ущербом для понимания пье­сы была изъята первая сцена, в которой мальчик приносит Зилову траурный венок. В Театре имени М. Н. Ермоловой были выб­рошены из пьесы последние слова Зилова и тем самым существенно изменен финал. Имели место и случаи продолжения, «дорисовки» за автора тех сцен, которых не было в пьесе (финал спектакля в Рижском драматическом театре). Но вот что характерно: незави­симо от субъективных намерений постановщиков, эти произволь­ные вторжения в вампиловский текст отнюдь не обогатили содер­жание «Утиной охоты». Скорее напротив. Ни одна из ее постано­вок, осуществленных в 1970-е и первой половине 80-х годов не была признана в полной мере удачной, соответствующей уровню и духу вампиловской пьесы. То же можно сказать и о кинофильме «От­пуск в сентябре», созданном на ее основе (1979, выход на экран в 1987). Недаром за ней закрепилась репутация «наиболее трудной» и загадочной пьесы Вампилова.

В «Утиной охоте» и в самом деле есть что-то недосказанное, непроясненное - например, предыстория Зилова. Перед нами раскрываются метания души человека уже сложившегося. Про­цесс становления характера Зилова, при всей его узнаваемости и укорененности во времени, остался где-то за рамками пьесы. На вопросы о прототипе главного героя Вампилов реагировал со свойственной ему иронической усмешкой, как на некое подобие «детских» вопросов. Ведь драматург изображал не единичный характер, а яв­ление, которое критика, интуитивно почувствовав его жизнен­ную основу, не преминула назвать «зиловщиной». Это некая нравственная болезнь, род духовного недуга, поразившего от­нюдь не худшую часть того поколения, к которому принадле­жал автор пьесы.

Символика пьесы.

Дождь, окно. Утиная охота

Во всех напряженных ситуациях лицо героя, (иногда эта ремарка сопровождает и поведение Галины) обращено к окну. Внимание не только героя, но и самого автора постоянно приковано к окну.

«В окно видны последний этаж и крыша типового дома, стоящего напротив. Над крышей узкая полоска серого неба. День дождливый».

«Оборачивается, быстро идет к окну, открывает его... недоволен тем, что идет дождь».

«Садится на постели так, что лицо его обращено к окну».

«Некоторое время стоит перед окном, насвистывая ме­лодию пригрезившейся ему траурной музыки. С бутылкой в руке устраивается на подоконнике».

«Комната в учреждении. Одно окно».

«За окном идет дождь».

«Она (т.е. Галина) в очках, которые сейчас сняла и положила на стол. Обернулась к окну».

В пьесе дождь является своего рода символом. Ритм усиления или затухания дождя можно сопоставить с судорожным трепыханием живой души героя, а прекращение дождя и появление полоски си­него неба означает полную духовную гибель Зилова. Возможно, ритм дождя в какой-то мере и сопоставим с процессом нравственных страданий вампиловского героя.

Дождь – это фодма проявления жизни природы, символом и идеалом которой является охота, он служит в пьесе материальным знаком иной, вне­бытовой жизни. Пограничьем бытовой и внебытовой жизни в пьесе выступает окно к которому "Зилова тянет как магнитом, особенно в моменты напряженной душевной работы: все переходы от сиюминутной реальности к воспоминаниям сопровождаются приближением героя к окну. Окно - это, так сказать, его излюбленная среда обитания, его стул, стол, кресло; противостоять окну может только тахта (что тоже из немало­важных черт пьесы, особенно если вспомнить об обломовском диване). Из всех героев «Утиной охоты» только у Галины есть этот немотивиро­ванный, неосознанный жест - поворот к ок­ну в момент душевного напряжения. Окно - это как бы знак другой реальности, не присут­ствующей на сцене, но заданной в пьесе, реальности Охоты.

С одной стороны, охота - это приобщение к природе, столь драгоценное для современного человека, это - суть природа, бытийная кате­гория, противопоставленная бытовому миру. Это мир запредельной свободы и одухотво­ренности, немыслимой, невместимои в слово поэзии, бытийного одиночества, божественной чистоты, это экстаз, восторг, нравственное очи­щение, это форма существования и проявления высшей духовности, которой так не хватает ге­рою в повседневности.. Не случайно, когда гости предлагают Зилову вспомнить, что он любит больше всего, охота не приходит ему на ум: любить можно женщину, друзей, выпивку, но охота - это не предмет любви или нелюбви. Это - момент истины. Это - другая жизнь, где нет ни любви, ни ненависти, это - «другой бе­рег» «Я повезу тебя на тот берег, ты хочешь? (...) ...мы подни­мемся рано, еще до рассвета. Ты увидишь, какой там туман - мы поплывем, как во сне, неизвест­но куда. А когда подымается солнце? О! Это как в церкви и даже почище, чем в церкви... А ночь! Боже мой!»

С другой стороны - охота один из самых чу­довищных символов убийства. Это убийство, сущность которого культура не берет в расчет. Это убийство, узаконенное цивилизацией, воз­веденное в ранг респектабельного развлечения, занимает определенное место в иерархии прес­тижных ценностей жизни.

Именно эта двойная суть охоты – очищение, приобщение к вечному, чистому, природному началу в жизни и убийство – полностью реализуется в пьесе. Все действие пронизывает тема смерти.

драматургия вампилов жанровый пьеса

За "Утиной охотой" (1967) с самого начала закрепилась репутация самой загадочной и сложной пьесы А.В. Вампилова, в том числе на уровне определения жанра произведения. В многочисленных исследовательских работах, посвященных "Утиной охоте", приводятся довольно разнообразные трактовки ее жанровой основы: фарс, фантасмагория, трагикомедия, психологическая драма.

В предшествующих "Утиной охоте" пьесах Вампилов представал перед читающей и театральной публикой прежде всего комедийным автором, где-то по-водевильному веселым и ироничным, где-то по-настоящему остроумным и насмешливым, где-то лиричным и мягким. "В "Утиной охоте", тональность повествования и в целом звучание пьесы становятся серьезными. "Утиная охота" построена как цепь воспоминаний Зилова", Ї справедливо считает М.Б. Бычкова .

Последовательно поставленные, но разрозненные памятные эпизоды из прошлой жизни героя представляют не только читателю и зрителю, но и самому Зилову историю его нравственного падения. Благодаря этому уже с самого первого эпизода пьесы перед нами разворачивается настоящая драма человеческой жизни, построенной на обмане. Драма жизни Зилова постепенно переходит в трагедию одиночества: равнодушие или притворное участие приятелей, утрата чувства сыновней привязанности, опошление искреннего чувства влюбленной в него девушки, уход жены… Очевидны приметы трагикомедии в пьесе (разговор Зилова с Галиной в момент ее ухода; публичное обличение Зиловым пороков друзей; подготовка Зилова к самоубийству). Однако ведущими приемами построения пьесы, создающими жанровую направленность произведения, являются приемы психологической драмы. Например, налицо тот факт, что герой А.В. Вампилова показан в момент острого душевного кризиса, показан изнутри, со всеми его переживаниями и проблемами, практически безжалостно вывернут наизнанку, психологически обнажен. В центре внимания драматурга оказывается содержание нравственного мира его современника, при этом нет определения героя как плохого или хорошего, он внутренне сложен, неоднозначен. Усложнен, по версии Е. Гушанской , "утроен" финал "Утиной охоты": пьеса могла бы быть закончена до основного финала дважды: когда Зилов приставил к груди ружье или делил имущество с Саяпиным (тогда бы это больше соответствовало канонам трагикомедии). Основной же финал пьесы носит открытый характер и решен в традициях психологической драмы.

Пьесу А.В. Вампилова "Утиная охота" принято рассматривать как социально-психологическую драму (реже как трагикомедию с элементами производственного конфликта, фарсовыми и мелодраматическими вставками), в которой драматург подвергает пересмотру проблематику своих ранних произведений.

В двух первых многоактных пьесах ("Прощание в июне", "Старший сын") драматурга интересовала расстановка сил при выявлении скрытой под социальной маской субъективности человека в ситуации, порожденной уникальными проявлениями всемогущей жизни. "Под ними понимались стечение обстоятельств, представляющее собой эхо многособытийности и разнообразия жизни, и счастливый либо несчастливый случай как форма ее единичного волеизъявления" .

По мнению Е.В. Тимощук, "проблематика пьес рождалась на пересечении относительного постоянства, внутренней упорядоченности, регулярности воспроизведения бытовых условий, показанных не с вещной, а социально-действенной стороны, субъективности человека, ищущей самоопределения и выхода в реальность, и бытия как некого доброго бога, который способен привести жизнь в движение" .

Подобные драматургические задачи было удобно решать в рамках жанра комедии: для этого практически не требовалось отступать от его канонической структуры. Однако даже при небольшом смещении акцента с обрисовки ситуации на процесс самопознания индивида потребовалось изменение жанровых форм, что привело к пересмотру диспозиции в вампиловской триаде человек - быт (люди) - бытие.

С одной стороны, для драматурга становилась очевидной бесконечность проявлений акта самопознания и невозможность его завершения, с другой стороны, социальная жизнь в реальности показала ограниченность своих предложений человеку и была не способна удовлетворить его нарастающую потребность в нахождении общего субстанциального смысла, из которого бы выводился смысл индивидуальный.

"Благосклонное бытие комедий было, по сути дела, не реальностью жизни, а реальностью литературы - в этом драматург убедился на личном примере, пытаясь пробиться к читателю и встречая на своем пути постоянное сопротивление" . Жизнь отступилась от человека, предлагая ему самому, рискуя всем, проявлять активность, бороться, не имея на то объективных причин, действенных методов и веры в положительный исход борьбы.

Усложнение картины мира, неостановимая актуализация и самопорождение моделей бытия, претендующих на объяснение истинных причин его существования и вектора развития, одиночество человека в мире, потерявшем к нему интерес, подтолкнули Вампилова к переходу от комедийной стихии к трагикомической, от канонических черт драмы к ее романизации (термин М.М. Бахтина ).

Выразилось это не только в намеренной незавершенности судьбы главного героя, погруженного в вечное настоящее без возможности осуществления какого-либо будущего, но и в сложной сюжетно-композиционной структуре пьесы, ранее нехарактерной для поэтики Вампилова.

"Ткань" "Утиной охоты" распадается на три пласта: прошлое Зилова, представляющее собой цепь эпизодов, в незначительной степени связанных между собой сюжетно и имеющих целью раскрыть как можно больше сторон проявления его личности, настоящее героя, в котором он лишен возможности действовать, и представления героя, привязанные к моменту настоящего и показывающие его возможности как интерпретатора" .

Вампилов свободно соединяет части текста, используя логику воспоминаний, порожденных мысленным перелистыванием телефонной книжки. После вечеринки в кафе "Незабудка" (название символично: невозможность забыть прошлое) Зилов получает от друзей траурный венок.

Первый эпизод представлений героя, сценически маркированный музыкой и затемнением, показывает, какой он видит реакцию окружения на собственную смерть, если бы она действительно случилась: сомнения Саяпина в правдивости слухов ("Да нет, он пошутил, как обычно"), уверенность Кузакова в реализации пессимистического варианта событий ("Увы, на этот раз все серьезно. Серьезнее некуда"), ироническая эпитафия Веры ("Он был алик из аликов"), ханжеское осуждение Кушака ("К добру такое поведение не приводит"), объединение в горе Галины и Ирины ("Мы будем с тобой дружить") и зловещая роль Официанта, который собирает деньги на венок, делая факт смерти социально неопровержимым .

Описанная сцена дает представление о Зилове как психологе и интерпретаторе человеческой натуры: его предположения о возможном поведении окружения точны и правдоподобны - это подтверждается дальнейшем ходом пьесы.

Кроме того, в данном фрагменте проявляются специфика построения образной системы пьесы (ее сконцентрированность вокруг образа Зилова) и двойственное определение субъективности персонажей - через выявление их отношения к Зилову (приятие/ неприятие) и характеристику их стратегии позиционирования, предполагающую следующие способы: декларативные заявления: "Кузаков. Кто знает... Если разобраться, жизнь, в сущности, проиграна..." .

По мнению М.Б. Бычковой, в данном случае представлена репликация устойчивого чеховского мотива "пропала жизнь" .

В пользу этого свидетельствует и частота появления фразы в тексте, и ее контекстное окружение (говорится невпопад, не вовремя), и лексическое оформление.

У Вампилова мы имеем дело с пассивной конструкцией, в которой различаются грамматический субъект, выраженный лексически, и логический субъект, скрытый, но легко восстанавливаемый по контексту - жизнь проиграна [нами] (обвинительный модус). Для героев "Утиной охоты" характерно частичное осознание собственной роли в формировании судьбы, начатое, но не доведенное до конца, а потому неполное признание ответственности за жизнь.

Комплексы высказываний и действий, направленные на создание и поддержание социально одобряемого образа: "Кушак. <…>Я далеко не ханжа, но должен вам сказать, что он вел себя весьма... мм... неосмотрительно" . Образ Кушака в большей степени, чем все прочие, сатиричен. Комическая маска влиятельного, но отягощенного пороками лица представлена здесь практически во всех своих базовых качествах.

Не наблюдается ни трагикомического смещения акцентов (гиперболизации порока, наслаивания монструозных черт), ни драматического усложнения субъективности.

В критике 70-90-х гг. сложилась тенденция трактовать "Утиную охоту" прежде всего как драму потерь, поскольку в пьесе последовательно обнажаются ценностные ряды: герой осознает - или делает видимым для осознания - то, что могло бы стать твердой опорой в его жизни, но уже не стало. И все же "Утиная охота" в первую очередь трагикомедия существования и самоценного осознания: ее конфликт рождается там, где действительность, принимая форму беспощадно объективного зеркала, предоставляет герою возможность посмотреть на себя со стороны.

Видение субъективности как неизменно устойчивой, давно и правильно понятой сущности, дающее герою уверенность в собственных силах, вступает в противоречие с тем образом, который предстает перед ним, когда он оказывается не в роли участника событий, а в роли очевидца.

Не выраженный словесно в пьесе вопрос "Неужели это я?", катастрофическое расхождение я-для-себя и я-на-самом деле, нежелание быть самим собой рождают экзистенциальный конфликт, который предполагает два способа разрешения: уничтожение нежелательного "я" путем физического устранения (самоубийство) или путем преображения" .

Зилов последовательно пробует и то, и другое. Открытый финал пьесы не оставляет нам возможности для однозначного утверждения о преображении Зилова: Вампилов не хотел категоричной определенности. Сознание героя, отягощенное грузом драматической вины, обретшее способность к рефлексии, распахнуто в жизнь, подобно сознанию читателя и автора. Субъективности не положен предел, она способна на изменения.

Говоря о пьесе и о Зилове: "Это я, понимаете?" - Вампилов, по всей видимости, хотел не только указать на ограниченность вульгарно социологических толкований пьесы, но и заявить о ней как о драме самопостижения, в котором герой, читатель и автор равны.

Театр Вампилова - это открытая, незавершенная система, в которой отчетливо выделяются три драматургических узла: пьесы, посвященные проблеме существования, в центре которых стоит оторванная от мира индивидуальность ("Прощание в июне", "Утиная охота"); пьесы, в которых объектом изображения является строящаяся либо разрушающаяся утопия ("Старший сын", "Прошлым летом в Чулимске"); пьесы, рисующие деформированный, "перевернутый" мир ("Провинциальные анекдоты", данная линия должна была, по всей очевидности, продолжиться водевилем "Несравненный Наконечников", работа над которым была прервана смертью драматурга).

В творческой системе А. Вампилова наблюдается диалогическая напряженность между комедиями, с одной стороны, и трагикомедией и драмой, с другой: первые являют позитивные аргументы в пользу возможностей выстраивания человеком идеальной стратегии существования в мире, а вторые - негативные.

Элементы других жанров включены в общую комедийную логику двух первых многоактных пьес как факторы расширения интерпретационного поля: "Прощание в июне" обнаруживает тематическую близость к трагикомедии "Утиная охота", "Старший сын" имеет водевильные и мелодраматические черты, которые определяют широту замысла, его несводимость к общим схемам построения драматических произведений.